Перед глазами Эрики стояла фото Тихорецкой и… лежал труп с дефрагментацией.
Что-то крутилось в голове и не давалось, но было важным до крика.
– Хорошо, – просипела. – Я сейчас же все передам и не скажу, где ты.
Пошла вниз и вдруг застыла на ступенях:
– Ты знал, что Анна Тихорецкая биробот новейшего поколения? – обернулась.
– А чем она отличается от тебя? – прищурил глаз Эберхайм и Эра отвернулась.
"На что он намекнул? Анна была беременна? Биоробот? Чушь!.. Но чем она отличалась от тебя? Такие же руки, ноги, все тоже, только вот отключить насовсем можно лишь вскрыв черепную коробку и дезактивировать…"
Эра замерла. Но мысль ускользнула, уступая место боли – Эрлан знал? Ей вспомнилась его рана, рубец от шеи по всей груди – память о Тихорецкой, возможно беременной, но дезактивированной.
Эрлан знал, что она робот?
Он сознательно убивал женщину или робота?
А с ней он сознательно применил право? Сделал ребенка? А что дальше? Через что он еще готов переступить, чтобы услужить дяде? Неужели Инар сильнее его и тот подчиняется слепо, бездумно?
А она сама, разве не так?
Эра скрипнула зубами и решительно откинула мысль об Эрлане – слишком больно, слишком.
Она шла вниз, соображая и складывая отрывки в общую картину и, было противно и холодно от мутящего разум чувства, что тебя использовали, твоими руками убирали. Ло и Шоэ – люди Инара, их убрали другие люди того же Инара. Чего-то не хватало и это утерянное "что-то" не давало сойтись картинке, разбивало ее и заставляло Эрику плавать в сомнениях.
Анна, АТ, прием – передача. Задание – найти Анну и вернуть домой… Инар, связь с переселенцами, расцвет "Генезиса"… Причем тут…
Эрика качнулась – картинка сошлась и наградила ее шоком. Голова закружилась, камень качнулся под ногами и треснул, уходя вниз.
Глава 43
Она успела зацепиться за край уцелевшей части тропы, повисла на руках, тщетно пытаясь найти опору ногами, и чувствовала, что на пальцах недолго продержится. Огляделась и заметила Эберхайма. Он стоял и просто смотрел. И дело было не в том, что он не смог бы помочь даже если б хотел – в его застывшей фигуре, взгляде. В этой мертвой тишине на краю обрыва именно его темный взгляд поразил девушку – в нем была обреченность.
– Карр!! – взвился ворон.
Пальцы соскользнули, обламывая кусок камня, он чиркнул ей по щеке. Эра летела и видела, как кружит рядом ворон, кричит, как в странном сне, как в видении. И полная тишина, как вакуум и попытка сгруппироваться, разворот и…
Отчего-то стало больно дышать. Скол гранита перед глазами. Тело не слушается и так больно, что она оглохла. Попыталась подняться, а руки дрожат, не держат, и холодно, так холодно, что стучат зубы. Рухнула. Свесилась головой вниз, щека чуть коснулась гранита – холодно. Не слышно сердца, не слышно ветра и перед глазами только рисунок камня, трещинка, скол.
Эрика отчетливо поняла, что умирает, и стало жутко, что останется здесь и никто ее не найдет кроме падальщиков, что склюют тело. И было отчего-то очень этого жаль. Но еще больше, что она так ничего и не сможет рассказать. Умрет и унесет с собой все, что узнала. И никто уже не помешает Инару.
Надо встать, надо что-то сделать… но густой струйкой изо рта вытекает жизнь, и не подняться, не позвать на помощь. Мысль улетела в сторону городка, а он ведь вот, рукой подать, и все такой же красивый, чистый, уютный…
Жизнянка… охапка полевых цветов в руках Вейнера… Лала…
Она видела их как будто сейчас, а не час назад. Мысли текли уже вне ее желания и словно вне сознания.
Эрлан… Так больно только видеть его, только мысленно услышать имя…
Его нельзя звать… Он чувствует и может передать, но нельзя, ему как раз нельзя.
Самер… Он может услышать, он поймет… должен.
– Саамер… – голос скрипит, как натруженная шестеренка. Эрика собралась с силами и прохрипела громче. – Самер!…
И больно, и ясно – поздно. Что ей осталось? Пара вздохов?
Самер крутил в руке чеканную брошку с бусинами, решая брать – не брать в подарок Лале, понравится – не понравится. Радиш хитро улыбался, стараясь смотреть в сторону. Мимо пробежал Кейлиф, потом вернулся:
– Эйорику не видели?
– Нет, – дружно обалдев, выдали друзья. И переглянулись с одной мыслью на двоих: Вейнер за старое принялся?
Стража перекосило, словно девушку министр обороны дожидается, а ее найти не могут.
– Свалила из-под опеки, – протянул Радиш, глядя вслед стражу и, покосился на брошь. Самер взглядом спросил: ну, как?
– Да хз, – повел тот плечами – кто ж угадает, что женщине понравится. – Вроде ниче.
И вроде все нормально, а насторожен и Сабибору не до безделушек – Вейнер и Эра в голове. Что ж творят-то?
Самер скривился, отдал брошь владельцу и сунул руки в брюки, со значением глядя на друга: похоже и нам парочку поискать надо. Мужчины спешно двинувшись дальше. За угол завернули и увидели, что Шах точно, как Самара только что, выбирает безделушки.
И у обеих отлегло – выдохнули.
– Себе? – заулыбавшись, кивнул лейтенант на довольно красивые узорчатые серьги в его руке. Шах глянул и положил их обратно:
– Ручная работа, – пояснил сухо.
– А! Мы так и подумали, – кивнул Радиш, не скрывая насмешки.
И тут увидел Эрлана.
– Эрику видели? – встал перед ними, какой-то взъерошенный, встревоженный, словно не в себе.
– Сегодня она пользуется широкой популярностью, но мы – мимо, – развел руками Радиш, вроде невольно, на деле специально указывая на соседа – он тут, а не с Эрой, значит все нормально. Шах молчал, стараясь смотреть мимо брата. Самер не сдержал улыбки:
– Слушайте, может у нее третий появился? – и смолк, сообразив, что ляпнул.
Мужчин, как по щеке ударило – уставились друг на друга, а Сабибор, вдруг потерял улыбку, услышав, будто эхо в горах: Самер. Обернулся – стоят люди, разговаривают об урожае, товар выбирают – ничего особого, никто не зовет. Но снова, громче, со странным хрипом и как ножом по сердцу, с надсадой: Самер.
Мужчине стало не по себе, сердце сжало от тревоги – сомнений нет, это была Эрика, но голос больной, слишком больной, она словно…
Она агонировала и понимала это. Последний хрип в надежде, что Самер все-таки услышит, поймет и сможет размотать весь клубок:
– Эр..лан… У…бил…Тихо…
И сил нет. Слово застряло в горле и таяло, как сознание. Трещина на граните и стекающая по ней струйка крови – все, что видела Эрика в последний момент.
– Эра, – выдохнул Самер, сообразив, что с ней случилось, что-то серьезное. И рванул на голос, в сторону, откуда слышал его. Все бросились за ним. Петляя по улочке, буквально, через минуту были у насыпи.
Взлетели. Самер оглядывал местность, надеясь услышать снова голос девушки, и понять в какую сторону двигаться. Но стояла тишина, только гулко бились сердца в грудную клеть и кровь в виски.
– Тихо! – рявкнул как – будто можно унять встревоженное сердце.
Слева отвесная скала, справа осколки гранита, валуны, прямо – красный камень, напоминающий стелу и, скала как палец торчит, сверху лесом поросла, стены отвесные. И никого – где искать?
– Что с Эйорикой? – спросил Эрлан, взгляд жег и откровенно боялся. Он чувствовал, и мужчина это понял. И уже знал, что не зря, знал ответ на его вопрос, но выговорить не смог – зубы свело, губы стиснуло.
Лой словно без слов понял – отшатнулся, шаг назад, другой в прострации и крик в панике:
– Эя!!!
Эхо по камням и тишина.
Шах Самера к себе развернул:
– Что с ней? Где она? – процедил, а взглядом давит, и тоже ясно – Вейнер чувствует неладное.
– Где-то здесь. Она звала.
Мужчины бросились в разные стороны: Шах вправо, Эрлан влево, Радиш прямо. Лири, залетев на насыпь, встал рядом со светлым – оценил сверху бег по камням в трех направлениях:
– Что случилось?
Самер молчал. Стоял и смотрел вправо за вышку скалы, и точно знал, что Эра там, и так же был уверен, что ее там нет.
Лири двинулся за хозяином, а Самер очень хотел осесть на насыпь и послать все к чертям, так вдруг сделалось тошно. Он понял, что было странного в голосе Эрики, что так встревожило его.