Пока шёл, решил наконец узнать про ту злосчастную пирамидку выданную мне не так давно.
— Пирамида говорите?
— Воистину так! Черная, с дырой в основании, а вершина синим светится.
— Думаю речь идёт об ИППШ его обычно используют на подвергшихся крио заморозке когда вызванные ею пост эффекты не проходят за сутки.
Не дождавшись продолжения я спросил.
— И-и-и что в ней такого из-за чего человек отрубается, наслаждается психоделическими, сверх-реалистичными кошмарами попутно метаясь во сне, как угорелый?
— Если вы ничего не упустили, то предположу, что там находились сильные стимуляторы мозговой активности.
Заподозрив неладное я перебил собеседницу.
— Это вы часом не про наркотики?
Недовольно на меня взглянув женщина сказала.
— Они, вместе с ними обычно используют и вещества восстанавливающие память.
— И нахрена такое давать?!
— Насколько мне известно, вы после разморозки трое суток полным овощем валялись и ничего не помогало! Неудивительно, что ответственные за вас начали использовать средства самых разных рас!
Э! Похоже я её довёл..., ну хоть ответ получил. Наркотики блин, ашизенно!
После возвращения в предыдущую комнату мне посчастливилось попасть на самый настоящий концерт. Мужик приведший меня сюда и доктор попеременно пели про то, какие мы должны быть благодарные, ведь нас нашли покормили подлечили, а после и в более цивилизованные места отвезут. Честно? С такова пассажа я малость ахренел и твёрдо решил поменьше доверять этим доброхотам, уж слишком подозрительно всё это звучало. Прин с Хиломой, судя по лицам, тоже не прониклись к обитателям корабля симпатией.
Когда надрывные речи наконец прекратились, от меня ускользнуло, но в какой-то момент я услышал, как нам сообщают о надобности в скором времени встретиться с неким первым помощником и о том, что сейчас мы под присмотром моего провожатого и заросшего бугая проследуем, в смысле разойдёмся по своим комнатам. Где и будем дожидаться аудиенции с высоким начальством. М-де. Это всё конечно замечательно, особенно этот закос под справедливость, однако нам втроём есть что обсудить, а находясь в разных комнатах сделать это будет мягко говоря проблематично.
— Артелия, а возможно ли нам в одном месте дожидаться привета от первого помощника?
После недолгого раздумья мне ответили.
— Возможно, а теперь можете идти.
Путь до моей комнаты, коя оказалась ближайшей, прошёл в молчании. Говорить при конвоирах не хотелось, да и они не стремились к общению, даже между собой.
На месте нас ожидал небольшой сюрприз. К уже имеющейся мебели добавилось похожее на кулер устройство с той самой кислотно оранжевой жидкостью. И с чего такая роскошь?
Когда конвоиры вышли, а мы расселись по местам, я сказал.
— Ну, господа и дамы, ваше мнение?
Первой отозвалась Хилома.
— Уж не знаю где ты ещё дам увидел, но я считаю, что всё очень даже неплохо.
Она со счастливой моськой помахала руками и пощупала свою кожу.
Прин следя за её действиями хмыкнул.
— Насчёт физического состояния согласен, но вот наш социальный статус и предстоящий разговор по душам... вызывают опасения.
— Это конечно да, но с каких пор ты разговоров стал бояться?
— Опасаться. Если ты не забыл, некоторую часть моментов о жизни на базе мы и сами не можем объяснить. Да хоть взять твою опухоль. Вносимые ею проблемы не соответствовали записям земных учёных. А Лорвир? Он в последнюю неделю своей жизни ходил с разрушенной печенью, почками и гангреной на всю правую ногу. Вспомни файлы по медицине. Если бы всё оказалось так, как там написано, то его смерть должна была произойти куда раньше.
— Это да, это проблема.
Тут о себе напомнила Хилома.
— Кстати Кнайт, болезный ты наш, что за пирамидку вы там с докторшей обсуждали.
— Да я когда очнулся, мне её тот мужик, в кильватере шедший, дал. Как итог моя тушка валяется без сознания и видит ахрененно реалистичные сны.