– Я бы советовала прислушаться, – добавила Юля. – Артём, если что, работал в «Легенда-Интерактив», мы с ним знакомы с тех времён ещё, когда я рассказывала про бета-тесты. Потому он разбирается в здешней механике. И если он говорит, что срочно спать, иначе плохо закончится – то спать.
– От себя добавлю, что когда я сюда добрался, и меня Осьминог до красной зоны подрал, я как раз в такой психоз и провалился. И хорошо был на хуторе тогда один. Пошли, покажу, где можно лечь. Матрасов не обещаю, но поверьте, вы и на досках отлично выспитесь.
Остальные ушли, Юля осталась одна. Слышно было только, как чуть звенел под ночным ветерком лес, с верхушки холма видно, как в ночной прохладе туманом курились тёмные, огромные стволы, и зловеще хохотали непонятные звери в лесу. Туман поднимался всё выше, и вот уже седыми клочьями повис над верхушками забора. И какая-то потусторонняя, пришедшая из глубины веков и поколений мгла суеверия клубилась в душе, заставляя опасаться духов и тёмного бора, грозно нахмуренные очи лесного царя чудились меж замшелых стволов. Бесполезно убеждать, что вокруг – цифровая реальность, зрение, слух и даже пахнущий сырым туманом и мокрой корой воздух, всё убеждало в обратном, заставляло дрожать инстинкты, доставшиеся от пещерного человека.
– Красиво, да? – голос за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности. – Спят. И судя по тому, как быстро все трое вырубились, мы очень вовремя. У подростков нервная система пластичная, будет просто сон, они легко восстанавливаются. Но и в цифровой психоз перегружается проще.
– И всё-то ты знаешь, – буркнула Юля, сама от себя не ожидая такого тона. Потому что с чего-то в глубине души поднялась лёгкая обида. – Хотя да, ты знаешь. Откровенность за откровенность? Больше так не делай. Я в смысле попыток нейролингвистического программирования. Ты, конечно, потрясающий специалист, если во время наших встреч на бета-тестах смог набросать мой профиль, за день буквально во время игры его уточнить и даже провести воздействие. Но больше так не делай, всё равно не получится. Без подробностей, но когда я решила стать блогером-международником, мне ставили защиту. И делали это не шарлатаны из Сети, а настоящие профессионалы. Делали всё не для галочки.
Артём на этом мысленно дал себе подзатыльник: он баран. Зазнавшийся баран, раз вообще не подумал и не попробовал проанализировать такой вариант. С другой стороны, и защиту явно делали действительно профессионалы. На сознательном уровне Юля именно такая, как есть, и её даже можно попытаться обмануть. Один раз. Так как не дура. А вот подсознательные реакции считать и прогнозировать бесполезно, так как там реальные процессы и внешние признаки смещены и не коррелирует.
– Хорошо, не буду. И раз уж откровенность в ответ. Что ты хотела у меня спросить?
Юля набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в бассейн с трамплина, и спросила:
– Вадим сказал, что у тебя специальная подготовка. И по кризисным ситуациям, и как ты про свою биографию нам дозированно лапшу вешал. И ещё он мне рассказал, что, дескать, есть слух про спец команду «Фантом» из Федеральной службы. Это…
Юлю остановил искренний, заливистый хохот Артёма:
– Это байка. Я про «Фантом». Нет, я не стану сейчас отрицать, что биография, официально записанная в документах, скажем так – отражает далеко не всю мою реальную жизнь. Но конкретно насчёт байки про «Спецкоманду ликвидаторов Фантом» жаль, я тебя не могу познакомить с автором. Это один из моих лучших друзей был. Как он говорил – я, конечно, мелкий, но чувство юмора у меня большое. Хотя никто из нас даже не ожидал, насколько его выдумка будет и дальше жить своей жизнью.
Попутно Артём мысленно дал себе очередной подзатыльник. Расслабился, после долгого одиночества компания, да ещё такая хорошая – плохо на него действует. Вадиму можно поаплодировать за его таланты к анализу и наблюдательность. После того как отсюда выберутся – однозначно снова ложиться на дно. Зато сейчас с Юлей можно делиться некоторыми моментами своей реальной биографии, но строго без привязки к месту, времени и возможности идентификации. Это и доверия прибавит, и потом тех, кто будет искать по её рассказам – запутает. Вот только Юля на него плохо действует, что ли? Он ведь в самый последний момент еле успел исправиться, сказал не «птичка-невеличка», а «мелкий». Да и Воробья подставлять не стоило – Артём очень надеялся, что тот жив, известий о смерти точно не поступало.