Сейчас переход случился практически мгновенно. Артём стоял на одной из клеток шахматной доски, которая не имела конца и тянулась до самого горизонта. Соседние клетки пустовали, дальние заполняли полупрозрачные шахматные фигуры в рост человека. Всё казалось каким-то призрачным и неестественным. Стоит сосредоточиться на любой фигуре – и разберёшь до последней чёрточки и заусеницы, повернёшься – и по краю взгляда всё начинает расплываться. Даже купол неба казался то белым, то чёрным, то серым. И ещё с чего-то вокруг царил острый медицинский запах, такой бывает в реанимации, когда решается вопрос – жить тебе или всё-таки умереть. Артём его запомнил слишком хорошо.
– Ты их бросил, – раздался за спиной голос.
Причём голос подозрительно знакомый… Артём резко обернулся. На соседней клетке стоял он сам!.. Нет. Хуже. Там стоял настоящий Артём Дымов, потому-то голос и показался знакомым.
– Сгинь! Нет тебя. Ты давно мёртв. Ты цифровой призрак.
– Ты так уверен? Что я призрак?
– Ты результат цифрового психоза, который у меня всё-таки начался. Из-за перегрузки нервной системы. Ты приступ моей шизофрении с временным раздвоением личности.
– Уверенно говоришь. Со знанием дела. Хотя – да, не спорю. Я отныне гораздо лучше тебя знаю. Тебя настоящего, а не того добродушного недотёпу, с которым я познакомился в Риме и которому решил стать другом. Хотя и не спорю, ты профессионал и в этом. Никто не заподозрил.
– Да плевать. Мне плевать, кто ты. Реальный призрак, а Идзуми и остальные со своими безумными идеями правы – или моя шизофрения. Нет тебя. Ты мёртв и похоронен. Да, на плите моё имя, но могила – твоя. И памятник, и цветы, которые туда носят мальчики и девочки, восхищённые твоим подвигом. И золотая надпись, что Артём Журавлёв в память о своём подвиге зачислен в состав батальона «Енисей» навечно.
– Я бы мог поспорить, что имя у нас общее, а вот фамилия там твоя. Но ты прав, мёртвым всё равно. Тем более – там, под мраморной плитой твоя жизнь, а моя – у тебя. Ты их бросил. Юлю и Вадима. И побежал спасать свою шкуру.
– А мне плевать, кто и что ты! – заорал Артём. – Изыди! Хватит с меня. Я уже отдал одну жизнь на общее благо. Хватит. Дальше я собираюсь думать о себе и о своих интересах, а не про общечеловеческую пользу. Ты прав, всё это осталось там, в другой жизни. Похоронено под мраморной плитой вместе с моим старым именем. И клятва Птиц – тоже там.
– Твоя жизнь. А живёшь сейчас ты – мою. Да, ты с самого начала так и планировал. В том числе и то, что именно я буду лежать под плитой с твоим именем. Кстати, если не секрет, а какой был изначально сценарий? Нас обоих похитят, вернётся только один? Или автокатастрофа гуманитарной машины? Или меня просто убили бы в городе, а ты вернулся бы по моим документам?
– Да какая тебе разница? Отвали и сгинь!
– Впрочем, действительно, какая теперь уже разница? Пускай в итоге случилось всё совсем не так, как ты рассчитывал, организовывая наше «случайное» знакомство, а наш обмен всё-таки случился, но произошёл честно – я имею право сказать тебе то, чего думаю. Ты предал Юлю и бросил. Но смотрю, ты всё ещё не согласен? Тогда, пожалуй, я должен буду напомнить тебе, как ты распорядился своей жизнью. Не отрицаю, что если до этого насчёт тебя и твоих поступков можно спорить, то вот этим финалом именно твоей жизни ты искупил все свои прошлые грехи, вольные или невольные. Давай, вспомним вместе.
Мгновение – и вот уже вокруг не серая равнина бесконечных шахмат, а до боли знакомые подвалы усадьбы на via Tiberina. Ещё до Рождества Христова эта дорога была северным путём и северным ключом Вечного города. И как и тысячи лет назад именно здесь орду наступающих варваров должны остановить… Нет, не римские легионы, а батальон «Енисей» в составе Российского корпуса миротворцев. Но какая разница? Подвалы старинной усадьбы отлично подошли для пункта размещения батальонного поста управления БПЛА. Когда-то здесь хранились и вызревали марочные коллекционные вина, сейчас пахло пеплом и табаком, стоял густой дым от сигарет. Времени имелось в обрез, потому штатные дронщики и те из добровольцев Российской гражданской миссии, кто хоть чего-то смыслил в электронике и управлении беспилотниками, работали как бешеные, разворачивая аппаратуру. И курили соответственно.