– Двенадцать узлов, капитан.
– Отличная скорость при таком ветре, – объяснил Наталье старший помощник.
Огромное неизведанное море приняло в объятья типичных сухопутных крыс, каковыми и являлись Наталья и Глеб.
***
Рассвет застал нас в миле позади торговца. Люгер шел на полных парусах. За счет отсутствия бейфутов и свободного подвеса рей, паруса на нем самоуравновешивались и имели эффективность, которую невозможно получить на классической схеме рангоута. Но мы шли быстрее благодаря дополнительно установленной парусности и примерно через час должны были подойти к торговцу на пушечный выстрел.
– Книппелями[4] заряжай, – приказал я. – Целиться по парусам.
– Правый борт, заряжай! – скомандовал Старый. – Передние клинья[5] подбить до конца, наводим по топам[6] мачт! Рулевой, лево руля – десять румбов. К стрельбе готовьсь! Огонь!
Восемь пушек выстрелили почти одновременно. Книппели, бешено вращаясь и издавая свист, унеслись в сторону люгера. Я следил за их полетом и вот они стали снижаться по дуге. Семь из них попали в самые большие паруса. Раздался треск дерева, хорошо слышимый над поверхностью воды, и звук рвущейся парусины. Паруса просто сорвало с мачт, а от них самих осталось два огрызка едва в половину прежней высоты.
– Сдавайтесь, вам не уйти, – вынув жестяной рупор, прокричал Старый. – Сдадитесь, останетесь живы.
С люгера замахали чем-то белым, видимо рупора у них не оказалось. «Дельфин» стал брать рифы[7] на всех парусах, и скорость заметно снизилась, впрочем, люгер и не пытался бежать. Уже через двадцать минут мы поравнялись с ним бортом, но наш был на два метра выше.
Вблизи люгер оказался большой лодкой без палубы и трюма, с наваленными прямо на рыбах[8] тюками, обернутыми в просмоленную парусину. Восемь человек экипажа ожидали своей судьбы.
– Что за груз? – Старый был в своем праве. Во время абордажа и дележа добычи, он становился первым лицом на корабле.
– Яганский табак и ром, – хмуро ответил пожилой владелец судна.
– Подавайте все сюда, мои ребята примут, да без глупостей, отпущу вместе с судном, –потребовал Старый.
За два часа работы все тюки перекочевали на борт «Дельфина», после чего Старый осмотрел оставшихся людей.
– Смотрю, у тебя есть пистоль и оптическая труба, – обратился он к владельцу. – Давай, бросай к нам на палубу.
Тяжело вздохнув, владелец подчинился приказу. Он бросил обе вещи по высокой дуге, но Старый не дал им упасть, а поймал налету.
– Держи, капитан. Труба вещь нужная, да и пистоль пригодится, – и он передал мне трофеи.
– Ладно шкипер, вели вы себя хорошо, а я обещал… В общем, плывите вы куда сами знаете, а мы по своим делам, – сказал Старый ограбленному капитану, а своим матросам приказал:
– Руби швартовы, курс норд! Отдать рифы! Марсовый спускайся.
Уже через два часа люгер оказался за горизонтом.
– Что задумался, капитан? – спросил меня Старый.
– Да вот думаю, как они без парусов и мачт дальше будут?
– Они моряки – выловят обломки мачт и обрывки парусов. Мачты свяжут, а паруса зашьют. Ну, чуток медленнее их корыто идти будет, но доберутся до порта. Тут ближайший – два-три дня ходу. А там починятся, – объяснил Старый.
– А почему идем на север, ребята вон корячатся, опять реи брасопят, чай не самая легкая работа, – часа через два поинтересовался я у Старого.
– Тут такие варианты, Борис, либо топим и идем прежним курсом, что вообще идеально. Они никому про нас не скажут, и курс менять не нужно. Либо их отпускаем и прячем концы в воду: меняем курс, потом снова меняем курс на прежний, когда они точно из виду пропадут. Лично тебе какой вариант нравится? – и Старый умолк, ожидая моего ответа.
– Понимаю, что первый значительно для нас безопаснее, но не хочется себя чувствовать душегубом…
– Вот и, по-твоему, выходит, что лучше реи брасопить.
Так мы шли весь остаток дня, я думал снова взять курс на Кошачьи острова, но Старый позвал меня на выпивку и разговор в мою собственную каюту.
– Слышь, Борис, мы ведь голые, денег у нас нет и припасы пополнять не с чего, и даже обещанные премиальные золотые, для отличившихся членов экипажа, платить не из чего. То, что взяли с люгера, нашей команде на неделю. А на островах нам дадут половину, а то и треть, да еще братство долю потребует.