Но капитан не стал отчитывать Болотникова за мальчишеское благородство, а быстро обулся и оправил гимнастерку.
Поезд уже набрал свою скорость. С дробным стуком колеса проносились по стыкам и вагон здорово покачивало.
В коридоре было темно. Лишь скудный свет от фонарей проносившихся полустанков и дачных платформ иногда освещал его, но Архипову и без этого было видно, что в коридоре никого нет.
Он выждал мгновение, и на цыпочках подкрался к соседнему купе.
Прильнув ухом к двери, он долго вслушивался.
Затем, удерживаясь за поручни, направился к проводнику.
- Не спится? Может Вас чайком попотчевать, товарищ капитан?
Сонный проводник, сухопарый пожилой мужчина с рыжими обвисшими усами, смахнул с газеты хлебные крошки, свернул ее и потянулся к шкафчику.
Но Архипов остановил его:
- Вот что, э-э… Матвей Поликарпыч! Вы лучше скажите: Петрозаводск-то скоро?
- Да вроде, примерно через часок…
- Вот и чудесно! Вы пройдите, пожалуйста, сейчас к четвертому купе, и объявите об этом пассажирам, как полагается. Там ведь двое едут?
Архипов вернулся к своему купе.
Лейтенант ждал его, с «ТТ» наготове.
Архипов кивнул на стенку смежного купе, и махнул проводнику.
Проводник водрузил на голову форменную фуражку и прошел по коридору. У четвертого купе он остановился и постучал ключом в дверь:
- Петрозаводск, товарищи! Скоро подъезжаем, прошу приготовиться…
На голос проводника никто не отозвался.
Проводник постучал еще раз.
Не получив ответа, растерянно оглянулся.
Холодея сердцем, Архипов отстранил проводника и рванул на себя дверь.
Ветер из распахнутого настежь окна отчаянно полоскал оконной шторкой и метал по купе перья из простреленной подушки. Подушка эта валялась на полу, а на полке лежало неподвижное тело с бурым пятном на груди.
Никого более в купе не было…
. . .
…Они прибыли в Кировск в одном поезде с советником германского торгпредства Вильгельмом Шорнборном. Вернее, они сошли вслед за ним на станции Апатиты, проследили как советник сел в автобус до Кировска, а уж потом и поехали следом на машине местного райотдела НКВД.
Было это еще пять дней назад.
Оперативная группа капитана Архипова, в которую входили лейтенанты Севергин и Болотников, должна была определить цель, с которой Шорнборн прибыл в этот район Кольского полуострова. То, что сообщник у него здесь был, сомнению не подлежало – ведь кто-то же выходил в эфир? Но самое главное – что влечет сюда немцев?! Что они затевают? Диверсию на горно-химическом комбинате? Но тогда почему их рация выходила в эфир так далеко от города? Зачем они пошли на риск, связанный с транспортировкой и использованием рации в столь безлюдном месте? Или может в том районе есть нечто, так заинтересовавшее немецкий Абвер?
Словом, задание было не из простых. И то, что при этом не было ни единой зацепки, очень тревожило Архипова. Так что, когда по приезду в город Шорнборн направился в управление комбината, то Архипов оставил приглядывать за ним обоих своих лейтенантов, а сам со старшим оперуполномоченным местного райотдела НКВД Рыдлевичем уединился в гостиничном номере:
- Как говорил старый Мойша на моей родной Могилевщине – давайте будем посмотреть….
Рыдлевич разложил на столе карту:
- Вот этот район, откуда они выходили в эфир…
Палец оперуполномоченного уперся в район горы, обрывающейся крутым северным склоном к Сейдозеру.
- Вот здесь разворачивается строительство Карнасуртского рудника. Здесь, в двадцати километрах от него саамское село Ловозеро…
Очертив полукруг вдоль северной подошвы гор Ловозерской тундры, Рыдлевич констатировал:
- Как видите, кроме оленеводческих становищ и рыболовецких артелей по берегам Ловозера, в этой зоне ничего особого. А может это самая заурядная маскировка, товарищ капитан? Резидент протопал с рацией сто верст по тундре, а ты гадай потом: в чем их бубновый интерес?
- Ничего себе, «маскировка» - шастать по всему району с рацией на плечах! Нет, товарищ Рыдлевич, нужда их заставила выйти в эфир! По всему видно – за что-то они здесь крепко ухватились. Но Вы правы, мы должны отталкиваться не от объекта, а внимательно поглядеть на тех, кто по роду своей работы может свободно бродить по этому необжитому району не вызывая подозрений. Я не могу представить оленевода в роли немецкого резидента, залихватски отстукивающего морзянку…