Глава седьмая
ПРАВИЛА ИГРЫ БЕЗ ПРАВИЛ
Привокзальная площадь была оцеплена милицией и внутренними войсками, а уже через полчаса начались предварительные переговоры с террористами. Все последующее время в район захвата продолжали прибывать специальные части. Здесь были команды из антитеррористического центра, РУОПа, ФСБ, армейские подразделения, другие профессионалы. К шестнадцати часам информация о событиях в Сергиевом Посаде пошла в эфир. Опередили всех конечно же зарубежные журналисты из Си-эн-эн. И немудрено, поскольку в это время иностранцев в лавре было достаточно. Потом пошли кадры и по российскому телевидению, в основном одни и те же: показывали цирк-шапито, выставленные перед ним клетки с людьми, сложенные перед входом трупы, а также вид сверху — с кружащихся над площадью вертолетов. Был организован штаб по обезвреживанию террористов, создана правительственная комиссия. Удалось перехватить радиопереговоры бандитов, сделать высокоточной фотоаппаратурой некоторые снимки. Под дулами автоматов была установлена прямая телефонная связь — это было пока единственное, что разрешил Герман. Очередная террористическая акция в России приобретала размах.
Вскоре выяснилось, чего требовали бандиты, обещавшие в случае штурмовой атаки на цирк расстрелять всех заложников. У террористов имелось еще одно средство воздействия. В привезенных ими баллонах находился сильнодействующий нервно-паралитический газ, который они угрожали взорвать и развеять над городом. Его было достаточно, чтобы погрузить весь Сергиев Посад и ближайшие окрестности в ядовитое марево, способное уничтожить все живое. Последствия было трудно просчитать, поскольку с изменением направления ветра облако газа могло перекинуться на Москву, распылиться на огромное расстояние. То, что террористы выбрали местом проведения своей акции Сергиев Посад, наличие рядом древнейшей русской православной святыни — лавры, делало их угрозы особенно зловещими. События приобретали политическую окраску.
Террористы требовали шестьдесят миллионов долларов. Кроме того, к вокзалу обязаны были подогнать электропоезд с шестью вагонами, а путь следования в сторону Ярославля освободить от всех других эшелонов. В дальнейшем бандиты должны были указать место, где приземлятся транспортные вертолеты. Если их требования не будут выполнены, то на рассвете двадцать третьего августа они приведут свои угрозы в исполнение. В серьезности их намерений сомневаться не приходилось: о том говорила гора трупов, сваленных перед входом в цирк-шапито.
В восемнадцать часов в переговоры с террористами вступили представители церкви. К цирку-шапито с увещеваниями вышел священнослужитель, отец Андрей, организовавший до этого несколько пикетов против выступления «артистов» в Сергиевом Посаде. Но при приближении к шатру он был почти в упор расстрелян из автомата. Труп его до сих пор лежал на привокзальной площади, а кадры гибели постоянно прокручивались по телевидению. Это бессмысленное убийство явило особую жестокость террористов, их озлобленность и готовность на все. Зачем было убивать безоружного священника? Чтобы показать России и всему миру свою сатанинскую сущность? Или они уже не отвечали за свои поступки, теряли контроль над ситуацией да и становились невменяемыми?
Переговоры между тем продолжались, но проходили с трудом. Не удалось ни снизить требуемую сумму, ни вызволить кого-либо из заложников, хотя бы детей. Террористы не шли ни на какие уступки. А находившиеся в клетках люди производили ужасное впечатление: своим видом и криками они напоминали диких зверей. Плакали дети, из цирка-шапито периодически доносились выстрелы: то ли там действительно убивали, то ли шла психическая обработка сознания. В таких условиях не могло быть никакой речи о штурме, хотя на этом и продолжали настаивать представители спецподразделений. Вице-премьер, недавно получивший эту должность, занял обтекаемую позицию. Он то и дело вступал в телефонную связь с главарем террористов, обговаривая условия, которые ни одна из сторон все равно не стала бы выполнять. Шла игра в поддавки. Возможно, вице-премьер ждал каких-то особых указаний сверху. Но их не поступало.