— Вот именно, — произнес Днищев. — А так, увидев нашу соблазнительную брюнетку, он тотчас вошел в транс.
Гена, сидевший за столиком без парика, но все еще в женском платье, да еще в туфлях с отломанными каблуками, представлял комическое зрелище. Его лысоватый череп хорошо гармонировал с лицом, покрытым косметикой.
— В следующий раз я согласен облачиться лишь в шкуру гориллы, — сказал он.
— Не желаете ли еще пива? — спросил возникший рядом Вонг.
Все посмотрели на вкрадчивого вьетнамца.
— Вы как хотите, а мне пора, — ответил Днищев. Из головы у него не выходил отец Назарий с его братством. И попавшая туда девушка. А то, что Светлану удерживают насильно, Сергей не сомневался.
Глава шестая
ВИЗИТ К ПАСТЫРЮ
Отец Назарий очнулся там же, где его оставила Света, — лежащим на мягком ковре, в спущенных до колен штанах, раскинувшим крестообразно руки и с лужицей темной крови у головы, напоминающей очертаниями терновый венец. В ужасе от происшедшей схватки, от нанесенного ею удара хрустальной вазой по темечку «пророка», девушка убежала к себе в комнатку, прикрываясь остатками разодранного платья. Она была уверена, что убила отца Назария. Встретившиеся ей служительницы ничего не понимали в ее бессвязных выкриках, прерывающихся плачем. Некоторые из них протиснулись вслед за нею, встали около стены, скрестив руки и поджав губы, наблюдая, как Света торопливо ищет свою старую одежду.
— Куда это ты собралась, голубушка? — спросила одна.
— Домой, к маме! — рыдая, ответила девушка.
— У тебя теперь нет дома, — сказала та, сощурившись.
— У тебя нет мамы, — добавила другая, выглядевшая как хищная птица.
«Боже, до чего они мерзки и отвратительны! — впервые подумала о своих „сестрах“ Света. — Какой бес привел меня сюда?»
— Пустите, мне надо пройти, — попросила она, пытаясь протиснуться между ними.
Но служительницы стояли возле дверей серой стеной, с каменными лицами и пустыми, мертвыми глазами. И Света поняла, что обречена и никто ей здесь не поможет.
— Сначала мы выясним, что произошло, — сурово произнесла старшая сестра. — А ты, голубушка, побудь пока здесь.
И все они, словно зловещие тени, выскользнули из комнатки, а в дверном замке дважды повернулся ключ. Света опустилась на жесткую койку, закрыв лицо ладонями. Плечи ее вздрагивали.
Стонущего отца Назария дотащили до дивана, подтянули штаны, укрыли пледом, выбрали из головы хрустальную крошку. Он слегка постанывал, когда рану смазывали йодом. Скулили и встревоженные прислужницы, чуть не лишившиеся своего духовного поводыря.
— А где эта… сука, психичка? — не скрывая своей злости, спросил раненый, на голове которого выросла чалма из бинтов.
— Сидит под замком, — успокоили его сердобольные сестры.
— Приволоките ее сюда! — грозно нахмурился отец Назарий.
Служительницы бросились выполнять приказание. Свету действительно приволокли — вцепившись в руки, в волосы, подталкивая в бока, пихая локтями, пиная и щипая со всех сторон. Куда делась угодливая услужливость сестер, лишь пару часов назад восхищавшихся Светой, певших ей дифирамбы и растиравших тело благоуханными кремами? Теперь они вились возле нее, словно крикливые гарпии, бранясь и издеваясь над несчастной, которая от страха и боли готова была потерять сознание.
— Отпустите ее! — прикрикнул на сестер отец Назарий, поправляя чалму.
Он раздумывал, какое наказание применить к ослушнице. У него было много способов воздействия на провинившихся — в назидание всей пастве. Можно было посадить ее в подвал, где был оборудован специальный карцер, на хлеб и воду, или применить лекарственные препараты, которые со временем превратили бы девушку в наркоманку, всецело зависящую от него и медикаментов, или отправить ее в одну из сельских общин, на полевые работы, где суровый труд выбил бы из нее всю дурь, или… Отец Назарий понимал, что в чем-то виноват и он сам, слишком поспешно решив «приблизить» к себе девушку, поскольку она была еще не готова, не созрела окончательно. Стоило подождать недельки две. Глядя на Свету, ему было жаль превращать ее в калеку, в безмозглое существо вроде этих идиоток, стоявших сейчас в сторонке и жадно ловивших каждый его взгляд. Он насупился, похожий в своей чалме на всесильного падишаха, озабоченного судьбой подданных. Казнить или миловать?