Сергей еще раз взглянул на вишневую «тойоту». Подойти к ней, оставшись незамеченным компанией Мишки-валютчика, было невозможно. «Опять придется лазить по чердакам!» — с тоской подумал Сергей. Он обогнул дом, вошел в последний подъезд и поднялся на верхний этаж. Затем выбрался по лестнице через люк на крышу. Подойдя к каменному бордюру, он глянул вниз, плюнул, но в Мишкино воинство не попал. Спустился в свой подъезд на восьмой этаж и позвонил в Люсину квартиру.
— Ну, здравствуй, бегун, — сказала молодая женщина и, оглянувшись назад, тихо добавила: — Сегодня нельзя, Паша из рейса вернулся.
— Какая досада! — солгал Днищев. — Ладно, зайти хоть можно? Я по делу.
За столом, уставленным тарелками, наворачивал густые щи шофер-дальнобойщик — плечистый бугай в майке.
— Ситдаун, плиз! — выразился он. — Водку будешь?
— Из горла, — согласился Сергей. — Паша, отпусти Люсю на пять минут. Там внизу ко мне девушка приехала на «тойоте», а рядом типы караулят. Пусть сходит узнает, что ей надо, и приведет к Савве.
— Так давай сами спустимся, морды им начистим? Я сейчас свою монтировку поищу, где-то она тут, под кроватью, валялась.
— Не надо, пускай загорают. Зачем доставлять им удовольствие!
— Как хочешь. Люся, топай вниз! — скомандовал муж.
Разлив по стаканам водку, Паша похвастался:
— Она у меня исполнительная: что скажу, то и сделает. Видишь, как побежала?
— Я заметил, — согласился Сергей.
Они чокнулись, выпили, и Днищев, глядя на простодушное лицо соседа, подумал: «Ну чему же ты радуешься, милый? Сейчас она любит тебя, глаз не сводит, кормит — вон сколько котлет нашмякала, а уедешь в рейс — и прощай-прости. До следующего свидания. У женщин слишком короткая память. Они не могут быть хранительницами домашнего очага, потому что, когда остаются одни, всегда начинают искать себе нового хозяина».
— Хорошо пошли банкиров стрелять, — прервал его мысли Паша. — Аж душа радуется. Как вернусь из рейса — парочка новых трупов.
— Кого на сей раз хлопнули? — равнодушно спросил Сергей. — Я не очень слежу за газетами.
— Да вот только что по радио передали. Отравили какого-то… Гусманского, что ли! Правда, пока еще трепыхается в больнице, гнида.
— Может быть, Гуслярский? — насторожился Сергей.
— Точно! — обрадовался Паша. — Он, голубчик. Прямо из банка на «скорой помощи» и увезли.
— Где у тебя телефон? Мне нужно позвонить.
Сергей вышел в коридор, быстро набрал номер Василия Федоровича. Подозрительное отравление генерального директора Агропромбанка встревожило Днищева. «Тут что-то не так, — думал он, прислушиваясь к длинным гудкам. — Не может быть, чтобы столь цветущий человек внезапно слег, скушав какую-нибудь осетрину не первой свежести. Да еще во время важнейших переговоров с немцами. Здесь чувствуется дьявольская игра, затеянная бывшим тестем. А я наверняка принимал в ней участие. Эта капсула…»
— Алло, это я, — негромко произнес он, не называя своего имени: в телефонном разговоре надо быть предельно осторожным.
— Хорошо, что позвонил. — Голос тестя был, как всегда, невозмутим. — Ты уже знаешь?
— Только что услышал. Почему?
— Это судьба. Так уж на роду написано.
— Написано вашими чернилами, как я понимаю?
— Ерунда. Диагноз еще не установлен. И вряд ли это будет возможно в ближайшее время.
— А когда это все-таки случится, что тогда?
— Поэтому тебе нельзя было так резко бросать работу. Сам понимаешь, кто первым попадает под подозрение.
— Значит, в металлическом стержне был не жучок? Я правильно догадался?
— Вот что, — ответил Василий Федорович, — нам надо встретиться и все обсудить.
— Хорошо. Когда и где?
Сергею послышались какие-то колебания в голосе тестя.
— Завтра, в десять часов утра, в сквере около Большого театра. Тебя устроит?
— Я приду, — произнес Сергей и повесил трубку.
Нажат на рычаг и Василий Федорович, хмуро взглянув на сидящего напротив него человека. Это был Хрунов, только что вернувшийся из Лондона, — начальник службы безопасности Агропромбанка. В комнате было еще несколько человек, принадлежащих к политической и финансовой элите страны.
— Он придет, — сказал бывший генерал КГБ.