«Ох, как же она там? — тут же подумал я, и меня снова укусила тоска. — Она ведь успела выбежать, наверняка успела…».
И будет лучше использовать ее науку для своего спокойствия, а не травить душу. Я сел на пол, скрестив ноги, выпрямил спину и положил руки на колени, ладонями вверх. Медленно сосредоточился на каждой части тела, начиная с пальцев ног и продвигаясь вверх. Постепенно хаос в голове стал утихать. С точки зрения христианства такие занятия — не грех, хотя и опасны: можно потерять связь с реальностью. Апостол Павел писал: «Христианину всё можно, но не всё полезно».
Похоже, сегодня был не мой день. Сосредоточившись на точке между бровями, я неожиданно вновь оказался в каком-то астрале, как во время битвы с тенью дракона. Сперва меня окружила искристая темнота, а вскоре передо мной возникла знакомая ледяная арена.
«Опять бой?! Покой нам только снится», — подумал я, настраиваясь на сражение. Однако арена полностью проявилась, а врага так и не было. Пол и стены арены заволакивал ледяной серый туман. То тут, то там, из него хаотично пробивались зеленовато-желтые стебли с розовыми шариками из мелких цветов.
Тест «найди лишнюю деталь в картине мироздания» я прошел на отлично и занялся вымораживанием странной растительности. Слова, пришедшие извне, зазвучали как погребальный колокол — глухой, тревожный, будто в нём слышался чей-то последний вздох.
— Не надо... Остановись... Больно...
Я резко замер, оглядываясь вокруг, но никого не увидел.
— Кто ты? — настороженно спросил я, пытаясь найти источник голоса.
— Облигатный паразит, — раздался чуть приглушённый ответ.
— Какой ещё паразит?
— Облигатный, — терпеливо повторил голос. — Я не могу существовать в физическом мире без донора.
— И зачем ты мне? — раздраженно спросил я.
— Я могу поделиться знаниями и научить разделять свое сознание.
— Хм, ладно... Для начала расскажи, как я вообще оказался в чужом теле?
— Твоё прежнее тело погибло. Душа распалась и отправилась в безвременье.
— Безвременье? — переспросил я, пытаясь осмыслить. — А как она снова собралась?
— Безвременье — это первородный хаос, в котором отсутствуют физические константы. Там нет ни пространства, ни времени. Душа же — это пазл, который каждое разумное существо собирает на протяжении всей жизни.
— Я не аутист, чтобы все время пазлы собирать, — заметил я.
— Нет, — спокойно продолжил голос. — Просто пазл — это самое близкое для тебя понятие, которым можно описать устройство мира.
Он помолчал, словно проверяя, понимаю ли я его. Затем продолжил:
— Душа любого мыслящего существа напоминает плоский пазл. У неё есть неразрушимый центральный элемент — ядро, вокруг которого в течение жизни собирается мозаика информационных осколков.
— Осколки типа как кусочки пазла? — уточнил я.
— Да. Каждый осколок имеет свой цвет. Тёмные, гнилые кусочки появляются при совершении плохих деяний, например, при убийствах или предательстве. Светлые возникают, когда в жизни искренне любишь, хранишь верность, сострадаешь и помогаешь другим.
Я слушал, постепенно начиная улавливать логику. Голос продолжал объяснять:
— После смерти ядро души из безвременья отправляется на перерождение, а энергией для этого служат сформировавшиеся вокруг него информационные пазлы. Чем светлее мозаика, тем лучше мир для перерождения, тем сильнее новое тело и личность.
— То есть, как в играх-рогаликах, где после смерти я начинаю заново, но с бонусами, зависящими от предыдущей игровой сессии, — пробормотал я.
— Именно. Светлые пазлы служат валютой для улучшения следующего этапа бесконечной игры в жизнь. А тёмные, наоборот, тормозят развитие, накладывают дебаффы. Энергии хватает лишь на отправку в захудалые миры с больными с рождения телами.