Прошло несколько дней. Пять, семь, десять. Их счет был потерян. Его часы давно остановились и времени в его привычном понимании для него уже не существовало. Он просто спал, ел, пил, справлял нужду. За дверью рассветало, потом снова темнело и снова рассветало. Он спал в любое время дня. Спал не по распорядку, а так, когда захочется. Когда не шел дождь (что бывало уже редко), он прогуливался вокруг корабля, прислушиваясь в ветру, к слабому шелесту раскрытых листьев на деревьях. День, год, час, месяц, — он ничего этого не знал, да ничто из этого и не было ему интересно. Какое дело ему было до того, было ли сегодня воскресенье или понедельник, какое ему дело было до того, что это была за страна, когда она все еще была? Здесь все принадлежало ему и в то же время, не принадлежало толком ничего. Здесь он был одновременно и Богом и нищим. У него был лишь этот корабль, измученная груда железа, державшаяся из последних сил. Ирония это или нет, но он, как капитан, уйдет на дно вместе с ним. И он чувствовал, что это будет уже скоро и вполне уже с этим смирился. Мысли о смерти посещали его уже не редко. «Ведь это так легко, — думал он, крутя в руках черный, с двумя оставшимися патронами в обойме, пистолет, — просто взять его, поднести к подбородку, направить и…» Но он убирал его обратно в карман, бережно проверяя предохранитель. Рано или поздно, он был почти уверен в этом, наступит момент, когда ему придется нажать на курок, но этот момент еще не настал, пока еще не настал…
Он начал читать. Вернее, пытался читать. В его руках оказалась толстая, замаранная до потертой бумаги книга Толстого и он внимательно, строчка за сточной, начал бегать по ней глазами. Но как можно быть таким наивным, как можно в старости думать такое, что должно казаться глупым даже ребенку! «Война это противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие», — произнес он вслух и дико рассмеялся. — Приди-ка ты сюда, Лев Николаич, и посмотри, что сделала твоя чистая человеческая природа с Землей! У тебя волосы поднимутся даже на жопе! И не животные, не инопланетяне, не роботы, а люди, обыкновенные люди, в природе которых, как ты говоришь, нет и зерна войны, превратили Землю в это дерьмо, в это… загаженное радиоактивное и токсическое болото, покрытое костями самих же людей и животных. Нет, старик! Здесь не виноват никто, кроме человека. Посмотри на него внимательно, открытыми глазами посмотри! Это не овца и даже не волк в овечьей шкуре! Это хуже! Это дьявол, не меньше! Война говоришь… Война течет в самих жилах человека, она пронизывает его с ног до головы, с волос на его башке до ногтей на ногах. Убивать друг друга для человека это норма! Это как ходить в туалет, как… совокупляться! Это то, благодаря чему он живет и существует! И ни одно животное в мире, ни один волк, медведь, крокодил или кто еще тут когда-либо жил, не сравняться даже и близко с жестокостью, которая живет в сердце каждого из них! Каждого! — крикнул Виктор, ударяя себя в грудь кулаком. — Мы звери номер один этой планеты! Номер один не в смысле развитые там и продвинутые, а в смысле жестокие. Война — это главное свойство нашей природы, это то, что делает нас теми, кто мы есть… вернее были, — поправился он и заговорил уже тише. — Война, старик, это противное всей природе событие, здесь я согласен, здесь все правильно, но всей, кроме человеческой. Уж кто-кто, а ты… ты-то должен был это понимать!
Он разжал руку и книга упала на залитый кровью и ржавой водой пол. Он не стал поднимать ее.
— Смешно, но твоя мечта осуществилась. Нет войны, мужик! Нет и мира! Ни хера больше нет! — Виктор приподнялся с матраца и медленно побрел в сторону двери, по дороге почесывая свою спутавшуюся на подбородке бороду. Скрипнула дверь и он вышел на улицу. Там было темно. Ему почему-то казалось, что там день, но нет — яркие звезды висели над быстро плывущими по темному небу облаками. Впрочем, особо он этому не удивился. Счет времени он уже давно потерял, все смешалось для него в однородную массу однотипных событий.
— Послушай! — услышал он вдруг голос Хью где-то совсем рядом. Виктор повернулся, там никого не было, но голос его продолжал звучать в его голове. — Не понимаю, тебе это так нужно?! Чего ты тянешь? Жалко тебе себя или что? Возьми пушку, приставь к виску и… Пух! — Виктор вздрогнул. Звук выстрела раздался у него в голове ясно и отчетливо. — И все закончено! Все твои мучения, все эти круги ада и зада, через которые ты проходишь. Что ты ждешь от этой жизни?! Зачем живешь?!