— А какие возможны инциденты? И… что это за пояс, не поясните?
— Пояс Койпера состоит из астероидов и разных малых тел, которые по разным причинам не были притянуты гравитацией ни к одной планете Солнечной системы. При той скорости, которую разовьет «Орион» при вхождении в этот пояс, энергия от удара даже о крошечную пылинку, по своей силе будет равна попаданию в корпус корабля артиллерийского снаряда… Я думаю, не надо объяснять, почему мы вынуждены вносить корректировки в движение, и почему само это движение вызывает у нас столько опасений.
— Простите… но я не очень понял связь этого пояса и почему траектория движения «Ориона» должна проходить рядом с планетой Нептун.
— Потому, что Нептун это крупная планета, которая находится в непосредственной близости к этому поясу. Ее прохождение рядом со скоплением астероидов создает гравитационные возмущения, вырывая часть астероидов и притягивая их к себе. Нами был обнаружен относительно безопасный проход, в котором концентрация астероидов очень мала и этот проход как раз находится рядом с Нептуном.
— Вы связываетесь с членами команды? — послышался новый голос из зала, в этот раз женский. — Как они себя ощущают?
— Мы поддерживаем с ними постоянный контакт, мы так же регулярно получаем данные телеметрии, отправляемые нам системой корабля. Там все в норме, как с членами экипажа, так и самим кораблем. На данный момент задержка сигнала в одну сторону достигает уже тридцати с лишним минут, и задержка эта с каждой минутой становится все больше. Так, для сведения, когда корабль доберется до Нептуна, задержка будет составлять уже более четырех часов, то есть, чтобы нам отправить сообщение к кораблю и получить его обратно, при условии моментального ответа, нам потребуется больше восьми часов. Как вы понимаете, в режиме обычного диалога такую связь поддерживать нельзя и с каждым разом наше общение становится все более растянутым. Но… сообщения доставляются, сообщение принимаются. Все идет в плановом режиме, связь не с кораблем не теряется.
— Члены экспедиции подвергаются постоянной перегрузке. Как они ощущают себя?
— Лучше не бывало. Каких-то особых перегрузок там нет. Как вы знаете, в этом корабле использована новая модель разгона. Постоянный разгон, с фиксированным ускорением, составляющим 9,8 метров в секунду.
— Ускорение свободного падения…
— Да, ускорение свободного падения, то есть на корабле созданы условия, имитирующие земное притяжение. Космонавтов вдавливает в пол корабля с точно такой же силой, как если бы их притягивала Земля. Понятно, что такие перегрузки совершенно безопасны для человека, более того, они необходимы. Именно при таком ускорении организм человека может жить по привычным ему законам. Так что, с точки зрения влияния на организм космонавтов, там все нормально.
— Что будет, когда корабль достигнет своей максимально скорости?
— Он прекратит ускоряться, — заметил Кораблев и по залу пробежался тихий смешок. Все восприняли ответ как шутку.
— И… какая это будет скорость?
— Восемьдесят шесть целых и шесть десятых процента скорости света. Двести шестьдесят тысяч километров в секунду, если говорить понятным всем языком. Когда эта скорость будет достигнута, двигатели прекратят работу и корабль продолжит движение дальше уже с постоянной скоростью. Двигаться на этой скорости он будет чуть больше четырех лет, в измерении корабля. Потом, на подлете к звезде, начнется снижение скорости, и команда опять будет испытывать на себе ускорение в один g.
— Вы имеете ввиду, замедление?
— Я имею ввиду ускорение со знаком минус. В физике нет такого понятия как «замедление».
— Да… понятно. А что будет дальше, когда корабль прилетит к этой звезде? Ведь миссия на этом не закончится?
— Когда он долетит, все только начнется. Эта планета, на которую нам бы хотелось посмотреть и которая, как нам кажется, может иметь на своей поверхности растительную жизнь. Корабль напичкан всякой аппаратурой для ее исследования. «Орион» будет находится на орбите этой планеты почти две недели и в эти две недели у космонавтов будет достаточно плотный график.
— А потом…
— А потом все пойдет сначала. Разгон, полет, снова торможение и добро пожаловать на родную Землю.
— Это будет через двадцать лет?
— Двадцать два с лишним года для нас с вами.
Назойливый репортер замолчал. Несколько рук тянулись вверх, демонстрируя таким образом желание задать вопрос.
— Да, пожалуйста! — Кораблев кивнул женщине, которая сидела в центре зала и с самого начала усиленно тянула руку.