— Предлагаешь сидеть сложа руки? — спокойным голосом спросила его Алисса. Хью на этой ей ничего не ответил.
— Что у нас с техническим состоянием корабля? — в полумраке слабого освещения, Виктор дошел до панели управления. Кругом стояла дымка и чувствовался запах гари. — Что у нас осталось целым?
— Ничего не осталось, командир, почти ничего. Одно то, что мы еще живы и наш корабль не развалился или не расплавился это уже большое везение, — ответил Йорг, который копошился у панели управления.
— А что за бортом? Из чего состоит атмосфера? — Алисса приподнялась и осторожно дошла до небольшого иллюминатора. Там уже было темно и она видела лишь отражение своих воспаленных глаз в стекле.
— Мы не знаем, говорят тебе! И не узнаем, потому что сдохнем здесь как рыбы, выброшенные на берег из воды. Эта чертова планета! Уж лучше бы мы сгорели в ее атмосфере, чем подыхать медленно здесь…
— Помолчи, Хью! — не выдержал, наконец, Виктор. Поведение этого космонавта начинало его уже раздражать. — Своей депресней ты явно не помогаешь! Либо говори что-то дельное, либо просто молчи!
Виктор повернулся к Алиссе:
— Что-то мы уже знаем. Гравитация этой планеты. Вес. — Виктор сделал несколько неспешных шагов по кабине, как-то по-особенному сгибая ноги при каждом шаге. — Я вешу больше, чем на Земле, но незначительно. Где-то на четверть больше, а может и того меньше. Это значит, что планета схожа по размеру и составу с нашей Землей. И это хорошо! Это оптимальные размеры. Будь она чуть больше, она раздавила бы нас как тараканов. Будь чуть меньше, гравитация не смогла бы удержать у поверхности никакую атмосферу. Теперь о температуре. Мы приземлились несколько часов назад. И мы до сих пор живы — мы не замерзли, не сгорели, в действительности, я чувствую себя достаточно комфортно, и это учитывая то, что все, что отвечало за поддержание микроклимата в корабле вышло из строя. Что это значит для нас? А значит это одно — из миллионов других планет, мы приземлились на самую землеподобную, на самую благоприятную для человеческого пребывания планету изо всех известных нам на данный момент. Вопрос только один и он главный — насколько там безопасно для нас?
— Думаешь, там воздух? Думаешь там девственные пляжи, вода, все как в фильмах с красивыми девочками, — снова засмеялся больным смехом Хью. — Вряд ли планета эта выглядит как Америка до прихода Колумба. Даже ели там есть кислород, водород, озон. Всего этого недостаточно. Нам нужен воздух для существования. Именно воздух, понимаешь?
— Может там и есть воздух? — как-то робко спросила Каролина.
— Нет, воздуха там нет! Мы тысячи планет исследовали и ни на одной из них состав атмосферы не было пригодным для проживания человека без скафандров. И тут мы нашли тысяча первую и ты думаешь, что там можно будет бегать нагишом по траве?!
— Мы можем это как-то проверить?
— Вперед! — в этот раз уже без смеха Хью показал Каролине в сторону задраенной двери аварийного выхода. — Иди, подыши сейчас свежим воздухом, добавь нам пару дней жизни!
— Мы можем проверить состав атмосферы, не покидая корабля? — обратился Виктор к Йоргу. Тот лишь пожал плечами:
— Не знаю, все поджарено. Не покидая, наверное, нет. Единственное, что у нас есть — это скафандр для выхода в открытый космос, там есть системы анализа, но…
— Это рискованно, очень рискованно, по крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем свойства среды снаружи! — проговорила Алисса. — Да и сколько воздуха мы потеряем при разгерметизации внешней камеры! Каждый глоток кислорода это несколько секунд жизни, если мы откроем эту камеру, мы сократим свою жизнь сразу на несколько дней!
— Эти два дня пройдут так же быстро, как и все остальные. Мы можем сидеть здесь, до тех пор, пока не задохнемся, а можем попробовать сделать хоть что-то. Мы не будем жить здесь вечно, нам надо понять это и действовать, исходя из этого!
— Ты предлагаешь нам туда всем повылезать? — Хью смотрел на своего командира изумленным взглядом. Он не мог понять, шутит ли он так, или действительно такие тупые бредовые мысли могли завезти в его голову.
— Шансов выжить у нас очень не много… знаю… знаю, — Виктор сразу поспешил оговориться, — я капитан, я не должен этого говорить, не должен сеять тут пессимизм, я должен до последнего убеждать вас в том, что все под контролем, что вот-вот нас спасут. Но… нас не спасут, это реальность, с которой мы должны смириться! То, что мы рано или поздно умрем в этом корабле без воздуха это точно, но то, что умрем там, — он кивнул в сторону двери, — это еще надо будет проверить.