Вскоре веки стали тяжелеть. Мысли стали спокойнее. Они поплыли из головы куда-то прочь, заменяясь какой-то серой спутанной массой. Он закрыл глаза, вытянул вперед ноги и тихо засопел.
8.
Его разбудил сильный грохот. Что-то ударило, прокатилось по всему металлическому корпусу корабля и замолкло с дребезжанием где-то в самом хвосту. Виктор вскочил с кровати, готовый бежать со всех ног, готовый схватить все, что было рядом и драться за свою жизнь, против тех, кто, он почему-то был уверен в этом, сейчас пришли за ними. Но в помещении никого не было. Все тот же "Орион", те же ржавые подтеки на стенах и потолке, и Каролина, которая так же спала в своем углу.
- Что это было? - спросил он, слушая, как все еще угасало дребезжание. Он быстро поднялся, пошел к столу и взял свой рюкзак, желая достать из него нож. Но ножа не было, видимо он закатился куда-то в глубину рюкзака, под эти пачки с таблетками, медикаментами и одеждой. - Черт бы побрал, где же...
Снова удар. Снова стены корабля, будто сделанные из фольги, затряслись и задребезжали. Виктор вытащил руку из сумки, сделал несколько шагов назад, к стене и замер, прислушиваясь. Только сейчас он понял, что это был не удар, это был гром! За пределами корабля уже во всю шла гроза!
- Только этого нам не хватало! - он бросился к двери. Тяжелая дверь щелкнула, заскрипела и поток сырого прохладного воздуха дунул ему в лицо. - Так и есть! - от безоблачного неба не осталось и следа. Большие желтые облака катились на него прямо из-за леса. Листья на деревьях, как и листья на кусте рядом, были скручены в маленькие плотные трубочки. Все здесь было готово к встречи с этим штормом, все, кроме них! В это мгновение что-то вспыхнуло рядом. Молния! Прорвавшись из желтого неба, ударила она в крону одного из деревьев. Послышался треск, грохот, посыпались искры и вдруг... капля. Крупная одинокая капля упала вниз, на носок его ботинка. Затем вторая, уже рядом, оставляя мокрый след на металлическом полу, потом третья и четвертая. Виктор поднял голову. Голый лес напротив качался от сильного ветра. Шелеста листьев, как ночью, уже не было слышно. Сложившись в трубочки, как маленькие елочные игрушки, они бесшумно болтались на обнаженных ветвях деревьев, слабо подрагивая, будто трепеща от страха перед непогодой, которая надвигалась. И вдруг... новый монотонный звук. Он послышался тихо, еле слышно из глубины леса, но с каждым мгновением, с каждой секундой, шум этот становился все громче. Казалось, что там, в глухом лесу, были совершенно другие деревья, что они не трусили и не боялись этого дождя так, как их жалкие сородичи, что их большие защищенные листья, свободно и бесстрашно, как флаги армии-победителя, болтались на ветру, бросая вызов этим льющимся с неба химическим реагентам. С каждой секундой этот новый звук становился все громче и громче. Он слышен был уже не только в лесу напротив, но и справа и слева этой просеки, некогда бывшей взлетно-посадочным полем.
Виктор знал, что это был за звук. Он понял это почти сразу. Это был ливень, поливавший оголенные деревья, звук опасности, быстро и решительно приближавшейся к ним. Снова сверкнуло, снова молния ударила в лес, снова треск. Виктор зажмурился и как-то наивно, по-детски, вытянул вперед руку, будто пытаясь защититься ей от того, что решительно приближалось к нему. Снова грохот, снова удар и вдруг... крупные капли дождя посыпались с неба. Он бросил быстрый взгляд в сторону просеки. Еще несколько секунд назад он видел голые ветви деревьев вдали, но теперь их уже не было видно. Все это было уже за едкой желтоватой стеной дождя. Такого сильного ливня в своей жизни он еще не видел.
Виктор бросился внутрь и с силой закрыл за собой тяжелую металлическую дверь. - Лина! Вставай, мы... в жопе! - заорал он, кидаясь в угол кабины, над которым, при слабом свете, виднелись жирные ржавые подтеки. Он знал, что корабль не выдержит какого ливня и чтоб спасти себя, им надо было срочно что-то делать. Но что?! Здесь, под этим уже барабанящим беспощадно по корпусу дождем, они были совершенно беззащитны! Они могли бегать взад-вперед по этой металлической клетке, могли кричать, умолять, просить... Но помочь самим себе они были уже не в состоянии. Смерть, жуткая ужасная смерть, нависла над ними, готовая в любую минуту прорваться внутрь, сквозь хрупкую обшивку корабля.
- Надо!.. Черт! - Виктор схватил себя за голову, но что "надо", он не знал. Усилить потолок корабля изнутри они не могли. Чем, да и... как? Вдруг мысль пришла в голову. - Одевай скафандр, - крикнул он ей. - Одевай, твою мать! - повторил он через несколько секунд, уже злясь на то, что в такой момент она могла спать. Но Лина не двинулась, не шелохнулась. Снова она играла с ним в игры, снова эта сучка ломалась, не обращая внимание на его просьбы! - Слышишь меня или нет?!
В этот момент что-то треснуло сверху и тонкая струя жидкости полилась с потолка на пол, совсем рядом с тем местом, где лежала Каролина. Виктор бросился к висящему на стене скафандру и быстро влез в него. Он решил не закрывать пока лицо стеклом, ведь он должен был докричаться еще и до нее.
- Да вставай же ты, дура! - взревел он уже в порыве какой-то отчаянной ярости. Он подбежал к ней, схватил за плечо и с силой тряхнул. Но она не двинулась. Тело ее продолжало лежать совершенно неподвижно. Будто она был кукла, или хуже... была мертва! - Эй! - проговорил он уже тише. В этот момент что-то надорвалось в груди и сердце медленно начало сползать в пятки. Он вдруг увидел рядом с ней нож, тот, который он убирал в свою сумку вчера вечером. Ручка этого ножа была запачкана кровью! "Но это не кровь! Не кровь! - сознание его пыталось найти какой-то альтернативное объяснение, - это ржавчина!" Но это была не ржавчина, он и сам это знал, собственный разум отказывался верить в свои же собственные сказки.
Снова гром, где-то что-то заскрипело и затрещало. Снова жидкость нашла вход внутрь корабля, в этот раз чуть дальше, ближе к его кровати. Виктор схватил Каролину за плечо и дернул на себя. Ей опять нужна была помощь, она опять сделал что-то ужасное с собой, что-то!.. Но было уже поздно. В этот раз она уже была мертва. Лицо имело ярко выраженный желтоватый оттенок, высохшие открытые глаза смотрел бессмысленно куда-то вдаль. Это был уже не человек. Перед ним лежал неживой, начинавшийся разлагаться объект.
- Лина, ты!.. - но голос его оборвался. Слезы, долго томившиеся в груди, вырвались наружу и потекли из глаз вниз, на ее куртку, на ее пожелтевшие и измазанные кровью руки. - Что сделала ты с собой?! - он схватил ее руку, потянул к себе, желая пощупать пульс, но его, конечно же, уже не было, рука была холодной и пожелтевшей, с глубокими порезами, начинавшимися у самого запястья и уходившими куда-то дальше, под рукав. Она разрезала себе вены, разрезала вдоль, чтобы наверняка, чтобы в этот раз без ошибки. Виктор вытянул руку и закрыл ей глаза. Только сейчас он заметил, что вся его ладонь была покрыта вязкой красной жидкостью. Только сейчас он увидел, что внизу, рядом с ее телом, была большая лужа еще не засохшей крови и он вляпался в нее. Он усиленно начал стирать ее о скафандр, оставляя на нем следы пальцев. - Зачем ты сделала это с собой... - произнес он жалобно, будто пытаясь еще ее в чем-то переубедить, - зачем оставила меня одного?!