— Ну, что там? Всё готово? — спросил меня сидящий в комнате Лис. Он, как мозгоправ, решил тоже присутствовать на экзамене, как в месте с повышенным уровнем стресса.
— Да-да. Сейчас…
Я дождался отмашки Лиссы о завершении проверки систем обеспечения капсулы, контроле внутренних систем наблюдения и всего вот этого вот. Короче, ИИ-шка просто сказала «всё работает» и отключилась. Ну а теперь…
— Первая тройка на вход!
***
Эльштен терпеливо ждала своей очереди. Ну, то есть, как терпеливо. Терпеливо — по её мнению.
На самом деле она очень сильно нервничала, показывая это дергающейся ногой, постоянными оглядываниями, произвольными движениями руками и другими признаками паники.
Она была в панике.
А почему? Всё просто.
Она заходит в последней тройке!
— У меня нога болит… — простонал один из выбредающих из аудитории студентов. — это просто невозможно было сдать…
Отчаяние и ужас. Вот с чем выходили те, кто шёл на экзамен перед ней. Практически каждый это чувствовал.
Почти каждый. Пастофарианка единственная вышла в приподнятом настроении. Она сказала, что сдала и не понимает, что там может быть сложного.
Ненормальная.
Эльштен была уверена, что Шиха была ненормальной. Она и её опекун-отец-психолог, да и сам преподаватель. Они все были ненормальными безумцами.
— Последняя тройка, на вход!
…Елизавета никак не могла поймать этого преподавателя на правде, на своих истинных целях. Он всегда её замечал и отсылал прочь, как бы она не скрывалась и не пряталась. Она просто никогда не могла от него спрятаться, это было невозможно.
— …Где третья? Она должна была быть с вами.
К тому же, почему он ещё был на своей должности преподавателя. С таким учителем ведь и мучителей не нужно. Да, в последнее время она всё больше и больше полагалась полагалась на его наставления и оттого было менее болезненные практики на занятиях, но она никогда никому в этом не признается. Как и все остальные в её группе.
— ЭЛЬШТЕН! Нахрена тебе уши, если ты ими не пользуешься!!! Живо внутрь!
Елизавета тут же резко дернулась, выходя из своих мыслей. Быстро сообразив, что она задерживает оставшихся, девушка тут же бросилась ко входу.
Внутри уже тихо работали две капсулы, ожидающие третьего участника экзамена. Там были только она, психолог и преподаватель.
Последний безучастно мазнул по ней взглядом и махнул рукой в сторону последней капсулы.
— Опаздываешь. Лезь, тебя уже заждались.
Она на мгновение пересеклась с ним взглядом и чуть не вздрогнула ещё раз, на этот раз от ужаса. Это были глаза убийцы, способного без колебаний выстрелить в того, кого пару мгновений назад он защищал. Мертвые глаза, в которых не было света.
По крайней мере, она так считала.
— Кхэм, — чуть слышно кашлянул новый психолог, привлекая внимание девушки. — я бы тоже попросил бы вас немного поторопиться, госпожа Эльштен. Всё уже вы уже минуту стоите и смотрите на господина Скайлова.
Ой, чего же это она? Неужели остолбенела от шока? Или от нервов? Скорее последнее.
— Тут вещь нет н чего страшного, — продолжил господин Лисьев. — экзамен ведь не сложный, верно?
Он взглянул на преподавателя, но тот только неоднозначно пожал плечами.
Елизавета снова опомнилась и быстро легла в капсулу. Та с тихим шипением закрылась, а через минуту…
Почему-то всё мигнуло красным.
Правда эта странность была всего несколько мгновений и быстро сменилась темным грузовым отсеком корабля.
Рядом с девушкой были её одногруппники, а сама она была одета в экипировку космического абордажника. Автомат, пистолет и рюкзак с патронами.
Именно такое снаряжение чаще всего было на практике.
— И-и-и, что нам делать? — спросила через систему связи брони её одногрупница. — кто-нибудь знает, как вообще проходить его экзамены?
— Не-а, — протянул второй паренёк, поправив автомат на плече. — я особо разговорчивых после сдачи не встречал. Эй, может, она чего знает?
Все трое перевели взгляд на ещё одного человека, стоящего чуть в стороне. Он выделялся даже тем, что просто стоял, в то время как ученики сидели на десантных местах. Он же, точнее она, не обращала никакого внимания на эту тройку, погруженная в свои заботы.
Она была одета в униформу десантника поддержки, стояла спиной к группе и прижимала свободную от оружия руку к уху. Елизавета могла лишь догадываться с кем и о чём она говорит, потому как единственное что все слышали — обрывки фраз.