Возможно, все еще сложнее. У людей есть целый кусок нашего мозга, посвященный зрению, и у него даже есть свой собственный кэш памяти. Может быть, эридианцы просто очень хорошо запоминают звуки. В конце концов, это их основной смысл.
Я знаю, что еще слишком рано, но я больше не могу ждать. Я беру пузырек с Астрофагом из лабораторных запасов и приношу его в туннель. Я поднимаю его. - Астрофаг, - говорю я.
Вся поза Рокки меняется. Он опускает свой панцирь немного ниже. Он немного сжимает когти на прутьях, которые использует, чтобы удержаться на месте. "♫♪♫",- говорит он, его голос более тихий, чем обычно.
Я проверяю компьютер. Это еще не то слово, которое я записал. Должно быть, это его слово для Астрофага. Я отмечаю это в базе данных.
Я указываю на пузырек. “Астрофаг на моей звезде. Плохо.”
“♫♩♪♫♫♪♫♩♫♪♫,” - говорит Рокки.
Компьютер переводит: Астрофаг на моей звезде. Плохо, плохо, плохо.
Ладно! Теория подтвердилась. Он здесь по той же причине, что и я. Я хочу задать еще столько вопросов. Но у нас просто нет слов. Это приводит в бешенство!
“♫♫♫♩♪♪♫♫♪♫,” - говорит Рокки.
На моем компьютере выскакивает текст: "Ты откуда, вопрос?
Рокки усвоил основной порядок слов в английском языке. Я думаю, он рано понял, что я не могу автоматически запоминать вещи, поэтому он работает с моей системой, а не пытается научить меня своей. Честно говоря, я, наверное, выгляжу довольно глупо. Но кое-что из его собственной грамматики время от времени прокрадывается. Он всегда заканчивает вопрос словом “вопрос.”
“Не понимаю,” говорю я.
“Ты звезда-это как,вопрос?”
"ой!” Я говорю. Он хочет знать имя моей звезды. “Сол. Моя звезда называется "Сол". ”
- Пойми. Эридианское имя для твоей звезды -♫♪♫♪♩ ♩.”
Я записываю новое слово. Это слово Рокки означает “Сол”. В отличие от двух людей, пытающихся общаться, мы с Рокки даже не можем произносить имена собственные друг друга.
- Я называю твою звезду ” Эридани", - говорю я. Технически мы называем это “40 Эридани”, но я решаю, что это просто.
“Эридианское имя моей звезды -♫♩♪♪♪.”
Я добавляю это слово в словарь. - Пойми.”
"хорошо.”
Мне не нужно читать экран компьютера для этого конкретного перевода. Я начал узнавать некоторые из наиболее частых слов, таких как “ты”, “я”, “хорошо”, “плохо " и так далее. Я никогда не был артистом и настолько далек от музыкального слуха, насколько это вообще возможно. Но после того, как вы услышите аккорд сто раз, вы, как правило, помните его.
Я смотрю на часы—да, теперь у меня есть часы. Секундомер имеет функцию часов. Мне потребовалось некоторое время, чтобы заметить это. У меня были другие мысли.
Мы занимались этим весь день, и я устала. Знают ли эридианцы, что такое сон? Думаю, пришло время это выяснить.
- Человеческие тела должны спать. Сон-это вот что.” Я сворачиваюсь в клубок и закрываю глаза в сверхдраматическом представлении сна. Я притворно храплю, потому что я плохой актер.
Я возвращаюсь в нормальное состояние и указываю на его часы. “Люди спят двадцать девять тысяч секунд.”
Наряду с идеальной памятью, эридианцы чрезвычайно хороши в математике. По крайней мере, Рокки. Когда мы пробирались через научные подразделения, сразу стало очевидно, что он может в мгновение ока перейти из своих подразделений в мои. И у него нет проблем с пониманием десятой базы.
“Много секунд...” говорит он. “Почему так много секунд, вопрос…Поймите!”
Он расслабляет конечности, и они обмякают. Он сворачивается калачиком, как дохлый жук, и некоторое время остается неподвижным. “Эридианцы же!♪♫♫♪!”
О, слава Богу. Я не могу представить, как объяснить “сон” кому-то, кто никогда о нем не слышал. Эй, я сейчас потеряю сознание и какое-то время буду галлюцинировать. Кстати, я трачу на это треть своего времени. И если я не смогу сделать это какое-то время, я сойду с ума и в конце концов умру. Не нужно беспокоиться.
Я добавляю его слово “сон” в словарь.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти. - А теперь я пойду спать. Я вернусь через двадцать девять тысяч секунд.”
“Я наблюдаю,” говорит он.
- Вы наблюдаете?”
“Я наблюдаю.”
“Э-э-э…”
Он хочет посмотреть, как я сплю? В любом другом контексте это было бы жутко, но когда вы изучаете новую форму жизни, я думаю, это уместно.
-Я буду неподвижен в течение двадцати девяти тысяч секунд, - предупреждаю я его. - Много секунд. Я ничего не буду делать.”
“Я наблюдаю. Ждать.”
Он возвращается на свой корабль. Неужели он наконец-то получит что-то, с чем можно делать заметки? Через несколько минут он возвращается с устройством в одной руке и сумкой в двух других.