- Я с обеда пришёл, Сергей Павлович,- сказал Георгий,- там за мной ещё ребята идут.
- Это хорошо, что мы сейчас все будем в сборе,- ответил на это Королёв.
Спор их на этом прервался.
- А, вы, что ж, Сергей Павлович, без обеда сегодня?- Гречко посмотрел на Королёва и Глушко.
- Я забыл про еду совсем,- произнёс Королёв,- а там меня Нина, наверное, заждалась совсем,- он извиняюще улыбнулся и вышел из помещения.
Домой Королёв вернулся поздно, как всегда. Его жена, работающая в НИИ -88 переводчиком, уже была дома, приготовила ужин и ждала супруга.
Как только он зашёл домой, она встретила его, взяла из его рук пальто и подала тапочки.
- Устал, Серёжа?- озабоченно спросила она его.
- Да, Нина, устал,- Сергей Павлович поцеловал жену и прошёл в кабинет.
- А ужинать?
- Позже, дорогая,- ответил он,- мне нужно немного прийти в себя. Дел навалилось, посижу в тишине, подумаю,- он закрыл дверь кабинета и погрузился в домашнее безмолвие.
Когда Сергей Павлович думал, а думал он много, то эти думы продолжались у него и во сне. Во сне ему снилось, что он снова молод и защищает свой проект безмоторного самолёта К- 5.
Но сегодня ночью ему приснился другой сон: он сидел за пультом автоматической межпланетной станции, которую вёл самолично, на посадку, на поверхность Луны. Осторожно, стараясь филигранно посадить аппарат, он держал двумя пальцами рычажок с чёрным набалдашником и смотрел, не моргая на экран. От того, что он не моргал и был напряжён, на глазах выступили слёзы, а вытереть их не было ни какой возможности, он боялся отпустить этот блестящий рычажок. Слёзы текли по щекам, затрудняя видимость, и от этого Сергею Павловичу нестерпимо хотелось закричать, и он закричал, и проснулся.
В комнате было тепло и немного душно. Он смотрел на потолок и ещё сон не отошёл от него, так реально чувствовалась им посадка и холод от металла, из которого был сделан рычажок, отзывался на его пальцах, большом и указательном, острым покалыванием.
Королёв очень хотел полететь в космос, но судьба распорядилась иначе. Зато строить спутники и ракеты он будет до последнего, так он решил для себя.
Во снах он ещё часто бывал на нарах, с удивлением осознавая, что сидит в холодном помещении и смотрит в небо, а изо рта валит пар. И тогда его мозг ни как не мог сопоставить то, что он ведущий конструктор и у него своё ОКБ-1, а тут вдруг Колыма и снег кругом. Всегда просыпался от таких снов в горячке и с облегчением смотрел на спящую рядом Нину. Она как маяк в его странной и необыкновенной жизни, привнесла в неё свет, тепло, уют и любовь.
Наутро в ОКБ-1 зашёл Глушко. Наспех поздоровавшись с парнями инженерами, которые склонив головы над чертежами, занимались вычислениями, Валентин Петрович с грудой своих чертежей и расчётов подошёл к столу, к Королёву. Сергей Павлович молча поздоровался с ним за руку.
- Вот,- сказал Валентин Петрович и вывалил все на свободное от чертежей место на столе. Его свитки рассыпались россыпью,- здесь расчёты по топливным компонентам, а так же расчёты для второй и третьей ступени.
Королёв бегло просмотрел чертежи и расчёты.
- Всё не то, Валентин Петрович!- он резко отшвырнул один из чертежей,- мы в прошлый раз с тобой обсуждали это и ты все равно стоишь на своём!
Было видно, как Сергей Павлович нервничает и раздражён и это понятно, потому что сроки поджимали, а графики летели.
- Для начала нужно посадить межпланетную станцию на Луну. На ней мы отработаем посадку, а заодно соберём с её помощью полезную информацию, грунт, а для этого нужно совсем другое!
Тут уж и Глушко не выдержал.
- Ты, мне вот скажи, а чем мои расчёты тебе не по нраву?!
Сергей Павлович и Валентин Петрович снова стали спорить. Сначала о топливе, затем о двигательной установке. Королёв в горячке спора под конец смахнул все чертежи на пол и их спор перерос в крик. Все кто был в ОКБ-1, благоразумно притихли, делая вид, что не замечают перепалки между двумя ведущими советскими конструкторами.
В этих спорах рождалась грандиозная действительность, история, величие человеческого мышления, которое буквально рывком выстрелило в космос все то, о чём так мечтало человечество на протяжении всего существования.
Сам Королёв был не злобным и не злопамятным. Его внимание и любовь к ближнему восхищало всех с кем он работал бок о бок. Его с раннего утра можно было видеть в коридоре разговаривающего то с уборщицей, которая о чём- то просила или делилась своими мыслями и наблюдениями, то с простыми молодыми конструкторами, инженерами и он всегда внимательно выслушивал каждого и помнил то, что обещал человеку, всегда выполняя обещанное. Коллектив уважал и любил Королёва, так как он был оптимально открыт как в общении, так и в спорах, так и в каких- то житейских мудростях.