Через пять минут вошла его жена и с озабоченным выражением лица, подавая Хрущёву свитер и брюки спросила: «Что- то срочное, Никитушка?»
- Да, Нина. Звонил Алексей Николаевич, к себе на дачу позвал. Вот нужно ехать. Опять что- то там у них случилось, а без меня ни как,- он многозначительно посмотрел на неё.
- Никитушка, осторожнее там,- вдруг испугалась Нина.
- Ты, чего, мать? Напридумываешь непонятно чего,- в сердцах произнёс Никита Сергеевич, а у самого тряслись поджилки.
Косыгин Алексей Николаевич на дачу к себе приглашал редко и только по очень важным вопросам и темам. В последний раз таким случаем было тайное голосование приближённой десятки о праве преемственности правления СССР после смерти Сталина. Хрущёв помнил очень хорошо, как вытирал платочком пот со лба и как не хотели слушаться руки, когда он сам за себя проголосовал. Прежде чем предложить кандидатуру первого секретаря ЦК КПСС они хотели точно знать все ли поддерживают одного и того же человека или же будет сильный разброс в мнениях, а тогда нужен был бы другой подход. Вот и теперь Косыгин звал к себе. Неужто, переворот?
Хрущёв мотнул головой: «Да, нет, не могут они так. Вроде все делал как надо. Ерунда какая- то в голову лезет».
Быстро одевшись, позвонил своему водителю, чтобы прогрел мотор, нужно было ехать как можно скорее, чтобы успеть к ужину. Опаздывать совсем не хотелось.
У Косыгина было две дачи: одна была в посёлке Баковка расположенном в семи километрах от Москвы по Минскому шоссе, а другая «Чинары» в Домбае в горном районе. Ехать нужно было в Баковку и то хорошо, что не в «Чинары», Хрущёв был там всего один раз. Место красивое, шикарное, но и дела там решались первостепенной важности. В Баковке что попроще, однако, это не умаляет случая, по которому всю десятку снова созывают на совет.
Никита Сергеевич смотрел в окно своего лимузина ЗИЛ -114 на Минское шоссе, по которому вёз его водитель в Баковку. Весна постепенно растапливала все, что намела зима в свой период . Чёрные грачи смотрели на редко проезжающие автомобили, они своими блестящими капотами надраенными до глянца создавали блики от солнца, плясавшие на берёзовых рощах, и слепившие глаза птицам. Те с удивлением наблюдали проезжающие шумные агрегаты, не понимая, откуда же такие взялись.
Прибыл Хрущёв почти вовремя. Уже на подъезде к даче Косыгина он увидел две чёрные Волги, одна была Суслова Михаила Андреевича, а вот другая была им не опознана. Номера второй Волги были иностранными, болгарскими.
Въехав в ворота и припарковав лимузин, водитель вышел и открыл дверь Никите Сергеевичу. Тот вылез из него и потёр поясницу. Последнее время от долгого сидения на мягком, она начинала ныть.
«Старость не в радость,- подумалось ему».
И тут он увидел Волги Шверника Николая Михайловича и Воронова Геннадия Ивановича.
- Вся братия здесь,- в полголоса проворчал Хрущёв и направился к ним, чтобы поздороваться за руку.
Дача Косыгина была просторной. Холл с высоким потолком и итальянской люстрой, дубовый стол и стулья с мягкими набивными сиденьями. На окнах плотные светонепроницаемые шторы и торшеры, расставленные по углам холла, создавали полумрак в уже сгущающихся весенних сумерках.
Хозяин ждал всех своих гостей стоя возле прохода и каждому входящему крепко пожимал руку. Гости проходили внутрь холла, в зал, где размещался круглый дубовый стол. Каждый садился только на своё место, которое за годы их правления в Президиуме ЦК КПСС знал наизусть. Стульев было ровно десять, а один был для хозяина дачи Косыгина Алексея Николаевича, отличался от остальных девяти изысканностью в исполнении резьбы по дереву.
Пока приезжали званые члены из Политбюро, Хрущёв нервно ходил взад и вперёд по залу.
- Что, Никита Сергеевич? Думы покоя не дают?- с усмешкой спросил Алексей Николаевич.
Тот посмотрел хмуро на Косыгина и произнёс: «Будут не давать покоя, когда ты, Алексей Николаевич, так срочно созвал всех нас. Давненько я здесь не был».
- Ничего, ничего, помучайся немного. Ты, у нас Никита Сергеевич во главе государства стоишь, тебе грех не поволноваться,- и он засмеялся.
Хрущёва передёрнуло от смеха Косыгина, но он промолчал. Он вспомнил, как несколько лет назад они собирались здесь по вопросу дальнейшего пребывания на посту министра обороны Георгия Жукова. Тогда Хрущёв проголосовал за его отстранение, чем вызвал недоумённый молчаливый взгляд Алексея Николаевича, однако шапка и на Хрущёве горела, а потому он решил своим другом пожертвовать, лишь бы самому усидеть в кресле Первого секретаря ЦК КПСС.
Тихо вошла прислуга: две женщины и один мужчина. Они быстро сервировали стол и принесли горячее как раз в аккурат к приезду всех гостей.