Впрочем, даже он, несмотря на отсутствие должного опыта в ведении подобных дел, понимал: рано или поздно Заборина придется отпустить. Кроме отсутствия алиби и наличия мотива, никаких улик против него не имелось, и идти к прокурору было просто не с чем. Понимал это и адвокат. У Егорова в запасе имелись лишь сутки, чтобы отыскать хоть какие-то доказательства причастности Заборина к убийству архитектора. Адвокат рассчитывал на то, что доказательства эти так и не будут найдены.
В пользу того, что убийство совершено неким психически ненормальным человеком или группой подобных лиц, говорили лишь способ совершения убийства и пиктограмма, оставленная на месте преступления. Егоров и оперативные работники районного отдела усиленно шерстили наркопритоны и другие злачные места, надеясь напасть на след какой-то группы, использующей подобную пиктограмму в качестве знака отличия, но никаких зацепок до сих пор найти не удалось. С такими скудными результатами Егоров рисковал остаться без работы, едва начав карьеру следователя, поэтому появление в отделении именитых полковников он воспринял как знак освобождения. К тому времени парень мечтал лишь о том, чтобы дело чудесным образом испарилось вовсе, но даже не рассчитывал на такую удачу, как работать под руководством легендарного полковника Гурова. Примерно таким признанием и закончилась беседа Гурова с молодым следователем, когда машина подъехала к высотному зданию, в котором располагалась квартира убитого.
Глава 2
В холле их встретил консьерж. Гурову повезло, так как в этот день дежурил как раз Иван Сергеевич. Он вышел им навстречу и осведомился о цели визита. Гуров и Крячко предъявили удостоверения. Иван Сергеевич тщательно изучил их, прежде чем предложить пройти к лифтам. Гуров выдержал процедуру, сохраняя невозмутимое выражение лица. Крячко же раздраженно бубнил себе под нос что-то вроде того, что некоторые вахтеры воображают из себя секьюрити. Ивана Сергеевича это ворчание нисколько не смущало, напротив, в конце процедуры изучения документов он улыбнулся и, оправдывая свое недоверие, заявил:
— Времена нынче неспокойные пошли. Жильцы нервничают, вот и приходится перестраховываться. Надеюсь, вы это понимаете.
— Все в порядке, Иван Сергеевич, — ответил Лев. — Вы все правильно делаете. Осторожность никогда лишней не бывает. Проводите нас в квартиру Штейна?
— Никак нет, товарищ полковник. Не имею права покидать пост, у нас с этим строго, — виновато улыбнулся Иван Сергеевич. — Но ключами обеспечу. Вот, товарищ следователь уже знает, куда идти, он вам все и покажет.
Консьерж прошел в застекленную будку, предназначенную для несения вахты, снял со специальной стойки связку ключей и вернулся. Протянув ключи полковнику Гурову, он вежливо попросил:
— Поаккуратней там. Не хотелось бы, чтобы мне потом какие-то претензии предъявляли.
— Реакции родственников опасаетесь? — усмехнулся Крячко.
— А нет никаких родственников, — просто ответил Иван Сергеевич. — Альберт Германович семьей не обзавелся, а родители его, насколько я знаю, давно уже в могиле.
— Кому же достанется его пентхаус?
— Чего не знаю, того не знаю. Может, государству отойдет, а может, завещание обнаружится. Это вам лучше знать.
Гуров поблагодарил консьержа за помощь и направился к лифтам. Егоров и Крячко последовали за ним.
— У Штейна действительно нет родственников? — поинтересовался Крячко, пока лифт поднимался.
— Никого. Жены нет, детей нет, а родители действительно умерли много лет назад, — сообщил Егоров.
— И завещание отсутствует?
— Этот вопрос еще выясняется.
— Понятно. Упустили этот аспект, так?
— Виноват, — смущенно проговорил следователь.
— Ничего, боец, впредь будешь внимательнее, — переходя на «ты», утешил его Крячко.
Лифт остановился на последнем этаже. Гуров вышел первым, огляделся. Входная дверь здесь была всего одна, ошибиться с местом назначения было просто невозможно, поэтому вся компания дружно двинулась к дверям квартиры Штейна. Как и положено, та была опечатана. Сняв печать, Лев вставил ключ в замочную скважину и, провернув его несколько раз, толкнул дверь. Та бесшумно распахнулась. Оказавшись в прихожей, он скомандовал:
— Сначала осмотрим гостиную, потом определимся, что делать дальше.
В гостиной точно по центру был очерчен меловой силуэт, обозначая место, где ранее лежал труп. Гуров лишь мельком взглянул на него и пошел по периметру, внимательно оглядывая предметы интерьера. Ничто не свидетельствовало о том, что в комнате происходила борьба. Чистая, аккуратная комната. Стильная и какая-то безликая. Интерьером явно занимался дизайнер. Даже картины на стенах не отражали индивидуальности владельца пентхауса.