Вперед — вот что я решил. Пыль с энтузиазмом взлетела из-под моих башмаков, будто радуясь тому, что шаги возобновились. Мне пришлось пройти метров двадцать, прежде чем удалось различить одежду незнакомца и понять, чем он занимался. На его голове был черный шлем без плюмажа и с открытым лицом. Доспех на груди поблескивал начищенной чернотой, а инструмент для измерения угла наклона дороги… это оказался вовсе не инструмент, точнее сказать, инструмент, но предназначенный не для того, о чем я сначала подумал. На подставке-шесте стоял мушкет с огромным дулом и целил в меня.
Любой на моем месте сразу же догадался бы, что этот незнакомец — конкистадор, о котором предупреждал губернатор. Любой, кроме меня. Ведь я в тот момент понял лишь одну вещь: чем больше дуло, тем сильнее недогадливость. Вместо того чтобы думать о словах губернатора, я развернулся и побежал назад. Определенно, это спасло мне жизнь.
За спиной грянул выстрел. Мне показалось, кожа ощутила звуковой удар даже под одеждой. Серый угол дома, мимо которого я пробегал, вдруг пошел трещинами. От него отвалился кусок, разбиваясь на мелкие осколки. Стрелок промазал. Уже потом я подумаю о том, что оружие в Лиме подвергается удивительной метаморфозе. Им невозможно воспользоваться, при перенесении оно превращается в бесполезный кусок металла. Невозможно и создать его здесь — по крайней мере, ни у кого из землян это не получалось. Но оно работало в старом городе!
Со всех ног я понесся к перекрестку, который совсем недавно прошел. Нужно свернуть, пока стрелок перезаряжает мушкет. Однако моя скорость невольно снизилась. Впереди тоже замаячила неясная фигура. Казалось, вдали меня ждет незнакомец, одетый в халат, конусовидную шапочку и сжимающий в руке палку. Но тут уже моя догадливость не подвела. Там, где есть конкистадор, могут быть и другие. Этот вот, похоже, ассириец.
Я успевал добежать до перекрестка раньше нового врага и решил не останавливаться. Углы перекрестка состояли из четырех каменных домов. Почему-то бросилось в глаза, что окна левого дальнего здания заколочены досками, будто старый хозяин съехал или умер, а местные власти не теряли надежды продать дом новому владельцу.
Хотелось повернуть налево, уж не знаю почему, просто было такое желание. Едва не коснувшись плечом острого каменного угла, я влетел в новый переулок и все-таки остановился. Вдали был третий силуэт, тоже с палкой и еще каким-то большим овалом в руках. Зулус!
Этот третий размеренно бежал, двигая палкой-копьем и держа овал-щит над землей. Верхний край щита был явно выше макушки нового действующего лица. Мой план повернуть налево сейчас выглядел плохо. Оставался единственный вариант: направо.
Если уж я начал писать здесь о мыслях, которые меня посетят потом, то хотелось бы добавить еще кое-какие размышления. Из слов губернатора было ясно: ни зулус, ни ассириец, ни конкистадор не являлись обычными обитателями города. Наоборот, вместо них встречались некие люди в серой одежде. Получалось, что эта троица существует специально для меня, эдакий подарок от неизвестного «доброжелателя».
Я понесся по единственному доступному пути мимо покосившегося крыльца харчевни, которое пришлось огибать, мимо непонятных зеленых кустов, загораживающих низкие окна, мимо коновязи, на которой болталось нечто вроде одинокой уздечки. Моя скорость была хороша. Ноги двигались легко и свободно. Я мог бы бежать еще долго, но тревожная мысль билась в голове, и ее удары нарастали с каждым шагом.
Меня преследовала троица, а ведь возле переулка — четыре дороги. По какому-то странному стечению обстоятельств эта троица взяла меня в «мешок», оставив лишь одну свободную дорогу. Я слышал, так охотятся на некоторых животных: перекрывают им все пути, кроме того, что ведет к охотникам. Мне не нравилась эта мысль. Если она верна, то получается: конкистадор, зулус и ассириец — не главные мои враги, просто загонщики. А что тогда ждет меня впереди? Какой сюрприз? После случая на швейном складе я целиком и полностью верил в мощь создателей старого города. Они явно не поскупятся на что-нибудь оригинальное. Ради меня. И нет никакого желания с этим встречаться.
Не добежав до конца очередного квартала, я нырнул в первую попавшуюся улочку между домами. Улочка извивалась, была заставлена корзинами и бочками. Я едва протискивался между ними, пытаясь унять возмущение, так некстати захватившее меня. Это уже вторая или третья погоня за последнее время. Сколько можно?! В чем я провинился? Мою жизнь нельзя было назвать необычной: работал, отдыхал, встречался с девушками. Я не делал ничего плохого, просто жил, как все.