У меня были проблемы. За все время, что я плыл сюда в Либерталию, понял, что нахожусь в каком-то прошлом, наверняка в Золотом веке пиратства или в эпохе Великих Географических открытий… Но вот как я сюда попал?
Я вспомнил сон, в котором неизвестные врачи хотели вытащить мой мозг с файлами корпорации RBWI, и подрыв поезда… Но ничто из этого не отвечало на мои вопросы.
Я не стал придумывать никаких теорий и идей — они могут направить меня по ложному следу. Но вот факты: меня ранило терактом на монорельсе, в результате я попал в прошлое. Возможно, это симуляция, а может, это рай, в котором я выживаю, но факт в том, что я был ранен.
А теперь я изменился, и не только сменив эпоху, но и внешне. В очередной раз глянув в зеркало, я посмотрел на своё новое лицо: смуглое, обветренное, с тонкими усиками и бородкой, длинные темные волосы, сейчас собранные в хвост на затылке. Также на руках были татуировки: одна на правой — тату с черепом и двумя перекрещенными клинками — и вторая — птица на тыльной стороне левой ладони.
Это тело мне нравилось, оно казалось лучше, чем моё дрищенское тощее тело человека с красными от долгого сидения за компом глазами и бледным лицом, которое никогда не видело солнечного света. Хотя конечно, эту мерзкую бородку на подбородке лучше сбрить… Интересно, безопасную бритву уже изобрели?
Другое тело, мой испанский акцент, пираты… Боже, что я такого натворил, что попал сюда? И кто я такой, вернее, кто этот испанец, в чьем теле я нахожусь?..
За дверью раздались писк скрипки и удары по барабану, а после недолгого скомканного вступления послышались пьяные фальшивые голоса:
Рука ласкает шпаги разукрашенный эфес,
Никто не знает, где гоняет нас проклятый бес.
Корабль старый верен капитану, словно пес.
Да, мы корсары! Наливай, чтоб весело жилось.
За пистолеты! С Богом, помолясь — за тесаки!
Ты чуешь — где-то ждут нас золотые сундуки!
Небесной кары нам не избежать, но это блажь!
Идут корсары, идут корсары на абордаж.
Стакан согреет, пьем еще не самый крайний раз.
Висеть на рее каждому назначено из нас.
Смеется в кружке Роджера приятельский оскал.
Готовьте пушки! Эй, кого еще Господь послал?
За пистолеты! Жребий нам достался непростой.
Душа согрета чаяньем добычи золотой.
В каком кошмаре видится вам черный парус наш?
Идут корсары, идут корсары на абордаж.
А вот тебе ответ, Карл. Теперь я пират — разбойник Семи Морей, капитан «Буревестника» и лидер этих пьяных предателей…
И пусть на суше ждет петля, что даже не смешно,
А наши души дьяволу запроданы давно,
Плевать на это! Ветер наполняет паруса!
За пистолеты! К дьяволу, на кой-нам небеса?!
За пистолеты! Мир запомнит наши имена!
Конец куплета вдаль уносит пенная волна.
Прибавим жару, пусть повеселится экипаж!
Идут корсары, вперед, корсары, на абордаж,
На абордаж, на абордаж! *
Раздался смех и громкие выкрики, а я остался в полном одиночестве, прямо как тогда в своей квартире в Чикаго… Я не из слабых духом. Но сейчас на моих глазах были слезы…
Юджина, моего «ученика», здесь нет… Моей девушки, милой, но глуповатой малышки, здесь нет! Моего отца, который научил меня программировать на Java, здесь нет!!! Моей матери…
Я утер слезы и, глубоко вздохнув, сказал:
— За что?.. Боже, за что ты со мной так? За что?!
Нас с испанцем объединяло только одно: мы оба были католиками. И даже сейчас, в минуту отчаяния, я не снял крестик со своей шеи и не швырнул его в окно, где гордо развевается черный флаг «Буревестника».
Комментарий к 6. Рука ласкает... *песня Йовин-Корсары.
Надеюсь, автора заявки не обидит, что вместо средневековья я выбрал другой сеттинг.
====== 7. Под черным флагом ======
Корабль был шикарен от носа, где тросами была привязана статуя золотой русалки с детально отчеканенными сосочками, и до кормы, где либертанские умельцы установили две пушки, скрыв их под большой бронзовой пластиной с искусно выточенным черепом в короне, из глазниц которого выступали дула орудий.
В каждом фонаре, каждом тросе, натянутом над палубой, в каждой трещинке в красном дереве и даже каждом грязновато-красном парусе я видел восхитительно прекрасный, изящный и великолепный корабль…
Возможно, это эффект «первой девушки», когда ты впервые ходишь на свидание, то мозг, чтобы успокоить нервы, начинает вырабатывать эндорфин, и когда ты видишь даму, твой разум сглаживает все её минусы, делая «первую девушку» идеальной.
Но даже так он был прекрасен. И в ночной тиши он тихо всхлипывал, и пускай это волна билась о борт корабля, но так казалось, будто это трехпалубное судно хочет в море, хочет плавать и сражаться…
Самое удивительное, что я понимал это чувство и желание. Я так хотел быть хакером, так хотел сражаться за свободу, за правду и за то, чтобы мой голос слышали и слушали! Я хотел быть значимым, тем, кем я мог бы гордиться…
— Красивый корабль…
Я повернул голову на звук. На причале, казалось, никого нет, но чуть сильнее присмотревшись, я увидел край круглой шляпы… Кажется, её называют «каса». Он стоял чуть ближе к берегу на причале, а край его кимоно развевался на легком ветерке.
— Да, — я повернул голову обратно к кораблю. — Поразительно красивый…
— Но в одиночку ты не уплывешь…
— С чего ты…
— Ты отдал предыдущему капитану и его старпому золото на новый корабль. Зачем?
Я повернулся к незнакомцу, который медленно подходил ко мне, убрав руки за спину. И тут я заметил две катаны на его поясе. Что-то не так…
— А теперь ты хочешь уплыть в одиночку, потому что они предали своего капитана, а значит, предадут и тебя… Правильное решение. Но сможешь ли ты в одиночку выстоять то, что готовит тебе судьба…
Он развернулся и стал быстро шагать к берегу. Очень скоро он скрылся во тьме, а я остался один на один с стонущим от нетерпения кораблем…
«Буревестник» мчался по волнам, подобно серфингисту, оседлав волну и ветер. Я повернул штурвал на два румба — так называется расстояние между рукоятками на рулевом колесе — вправо и сказал:
— Полный парус, мистер Тич.
— Есть, капитан. ПОЛНЫЙ ПАРУС!!! — завопил мистер Тич, спускаясь по лестнице вниз. — БЫСТРО!!! ОПУСТИТЬ ФЛАГ!!!
Он спустился вниз и, подойдя к борту, стал натягивать канаты, мачты заскрипели и паруса повернулись, натягиваясь на ветру…
Кораблестроители просто гении! Если бы я знал, что канаты настроены и перевязаны так, что, поворачивая одну рею, поворачиваются все остальные, поднимаешь одно полотно — поднимаются все. Эта автоматика не работает только с пушками, которые были везде… хотя и пушки, я представлял себе по-другому. Они отличались и казались похожими на артилерию, длинные стволы сейчас были сложены пополам, а тяжелые ядровые снаряды гремели в ящиках у каждой пушки.
Я открыл компас и сверился с направлением. Мы плыли на северо-запад, пока ветер задувал на запад. Затем посмотрел вверх — паруса повернуты на запад, значит всё хорошо. С двух сторон корабля выпустились балки, которые натянули кровавую ткань…
Стрелка компаса стала отклоняться, и я повернул колево против стрелки. Затем стрелка стала отклоняться в другую сторону… В общем, всё управление кораблем напоминало движение зигзагами, примерно двигаясь в нужную сторону.
— Мистер Тич, за штурвал!
— Есть, капитан.
Он больше всех выделяет мой статус…
— Держитесь юго-запада, — сказал я, отдавая штурвал Тичу. — Как у нас дела?
— Пятнадцать узлов, двадцать минут…
— Ясно.