Я, повернувшись, ушел в кормовую комнату прямо за колесом и укрылся в капитанской каюте.
Здесь было тесно, но уютно. Огромный стол занимал половину всего пространства, нагруженный картами, свитками и какими-то книжками. Также в стол были вбиты кинжал и тяжелый секстант — похожий на циркуль агрегат. Прямо за этим столом, занимая вторую половину комнаты, располагалась огромная двуспальная кровать…
Я человек не пошлый, но эта кровать явно создана для горизонтальных утех. Огромная, в ярко-красном постельном белье, с вазами фруктов и бутылкой рома на тумбочках и крюком прямо над кроватью… Я очень надеюсь, что крюк для лампы.
В свете двух ламп я видел сабли и пистолеты на красном дереве. Выглядело всё гораздо богаче, чем моя халупа в Чикаго…
Я должен понять, что со мной произошло. Я посмотрел на карту. Америка выглядит совсем не так, как в будущем, она казалась меньше, вся испещренная реками и морями. На одном из таких морей, которые в будущем станут Пятью Великими озерами, стоит Чикаго. По мне так это было отличным началом.
====== 8. Морской черт ======
Мы плыли с раннего утра до ночи, и с этой ночи до следующего утра. Я научился пользоваться навигационным аппаратом, оказывается, ничего сложно, хотя в сравнении с правилами кодировки всё покажется легким — просто прицеливаешься к полярной звезде и смотришь на положение плашек на измерителях.
Каждые полчаса дежурный отбивал в колокол и кричал о количествах «склянок». Шесть склянок — значит прошло три часа и так далее, а благодаря тому, что кто-то постоянно выкидывал веревку с узлами, я знал скорость. Скорость умножить на время равно расстояние, а за счет знания точных координат я мог выстроить наш путь.
В общем, проблему навигации я решил. Так же я решил полное незнание морских терминов. Правда, я крайне сильно задолбал мистера Тича: сто раз приказывал ему осмотреть корабль от носа до кормы, требуя крайне подробно всё объяснять, и сам обходил каждый сантиметр судна. Зато теперь я точно мог сказать, что нахожусь на трехпалубном, трехмачтовом барке — барком называется корабль, который имеет не менее трёх мачт, несёт косые паруса на бизань-мачте и прямые паруса на остальных мачтах. Передняя мачта называется фок-мачтой, задняя — бизань-мачтой, остальные — грот-мачтами.
Также я знал, что здесь ровно сорок восемь тяжелых пушек, по двадцать с каждого борта, четыре на корме, две под моей каютой и две над моей каютой, и еще четыре на носу… И да, капитанскую комнату я уже без зазрения совести называл своей.
Все действия я делал на автомате, даже не задумываясь, что идеально поймал ветер или мягко иду по волнам, так, словно по воде в лохане, а не по бурлящему океану. Корабль был ленив: я повернул штурвал, а барк начал поворачивать только через минуту, но очень скоро я понял его… Казалось, будто этот корабль очень сонная дама, которая понимает, что что-то произошло, с сильной задержкой.
Но поймав эту задержку, я стал направлять корабль ровно по волнам, он даже не думал качаться на них, а наоборот, поднимался на их гребни и едва ли не летел по морской глади…
Не ушло от моего внимания и странное положение материков. Все они были покрыты реками и морями, казалось, будто они созданы для того, чтобы по ним могли плавать корабли. Меня это не сильно смутило, четыреста лет назад такое вполне могло быть. А раз знание географии мне в жизни никогда не пригождалось, я решил не выдумывать с картой ничего особенного.
Но вот политическая карта мира меня просто поражала. Из слов своего старпома, команды и некоторых слухов, которые уловил в трактире, я понял, что сейчас Британские острова и Испанские королевства заключают мир и даже поговаривают об объеденении империй! Историю я в школе любил, и если факт мира помнил, то вот второй новости даже не слышал. Но опять же история — наука непостоянная и порой лживая. Так что, возможно, попытку объединения двух самых развитых мореходных стран могли замять.
Также я начал знакомиться и понимать свой экипаж. Главное событие дня, на котором я смог с ними поговорить — это ужин. Громкий, пьяный ужин был крайне весел: все постоянно болтали, ели, кто-то играл на гармонике, а кто-то на большом аккордеоне, создавая громкие быстрые мотивы. Я сидел за главным местом, справа от меня Тич, слева какой-то моряк, а на столе были быстро приготовленные блюда: галеты, соленая рыба, несколько блюд с тушеным мясом и ром. Много рома…
— Слушай, Тич, — говорил я, отпивая из кружки. По горлу прокатился огненный шар, который упал в желудок, вызывая там целый ураган. Утром мне будет плохо… — А почему ты так легко отказался от… от той капитанши с черным псом?
От моей толерантности, как и от шляпы, не осталось и следа. Я так и сидел в бандане пока, вокруг меня бегали и прыгали корсары, распевавшие песни:
«Выпей — может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок — станет волк,
Ветер, кровь и серебро.»
— Она не была капитаном, — ответил Тич. Он грозно взмахнул кружкой, проливая часть бесценного пойла на стол. — Маргарет — хорошая девка, Бог её выдающимися формами наградил…
— Ага… Я помню…
— Но капитан из неё, как из меня… этот… ну этот…
— Хакер?
Я был пьян, и не заметил, что сравнил его с понятием, которое появится только через три сотни лет, но, то ли не услышав меня, то ли решив, что я сказал это на испанском, Тич привел другую аналогию.
— Шлюха… Ну вообще, плохой… И так же Маргарет, она не плохая, но капитан ужасный. Сначала мы стали терять прибыль. Затем вообще она согласилась на групповой налет, но во время боя струсила и приказала бежать!!!
— Вообще тряпка!!!
— Ага… и тут вылетаешь ты! Хватаешь штурвал и летишь в грозу, разбиваешь флагман и забираешь корабль, и я решил. Вот! Вот он — мой капитан! Самоуверенный, бесстрашный, в меру безумный, жадный и чертовски умный! Тупой бы тот финт с якорем не провернул!
Я рассмеялся и опрокинул кружку. Пустую кружку…
— Да куда ром девается?..
— Я вот одного не пойму… Почему ты не уничтожил тех испанцев… Они бы нас убили! А вот ты нет… Почему?
Я громко крякнул и, ухватив Тича за плечо, наклонил ближе к себе.
— Запомни, Юджин, — я опять не заметил, как назвал его словом из прошлого. — У нас есть Кодекс!.. Есть конечно законы, правила, уставы, но это не важно… Есть Кодекс, и в нем белым на черном… или черным на белом… короче, первое правило — не бей беззащитных. Второе — всё принадлежит всем, и если кто-то тебя ограничивает, то сражайся с ним, не ради себя, а ради свободы. Там есть еще несколько пунктов, но черт с ними…
Я начал вставать, но пол двигался вправо-влево.
— Нас штормит! Тич, займись этим…
— Есть… ик… капитан… Стойте, — выкрикнул он, когда я начал подниматься. — А как вас зовут…
Но я уже вывалился из столовой, а затем упал в кровать, мягкую, красную, теплую… будто корабль заключил меня в свои прекрасные объятия…
Проснулся я из-за звона колокола…
Схватился за виски — каждый удар вызывал боль, будто мне на голову надели кастрюлю и стали что есть мочи лупасить по макушке…
Я встал, но ноги решили полежать, и потому я упал лицом вниз. Вставая второй раз, я аккуратно двинулся к двери, и выходя, увидел моряка, который держит штурвал, пока Тич выдвинув подзорную трубу вглядывался вдаль.
— Капитан, — Тич протянул мне трубу, когда я подошел ближе. — Там корабль…
Действительно, морская волна прикрыла горизонт, но я уже успел заметить темный парус. Раздался раскат грома, а голова отозвалась глухой болью… Тич протянул мне фляжку, и я недолго думая глотнул рома. Голова сказала «спасибо», а я передал те слова Тичу.
— Корабль еще далеко… Но он нагоняет. Возможно, это тоже пираты.