Женщина оборачивается, ища поддержки у мужа, однако тот внезапно становится похож на статую из сада Горгоны, лицо его серо и неподвижно, а на лице выступил пот.
– Пожалуйста… – женщина с толикой обиды в голосе расстегивает безвкусное громоздкое украшение, и оно, наконец, попадает мне в руки, подозрительно горячее.
И я задумалась. Как экстрасенс, который по всунутой ему в руку вещице собрался вещать откровения. Сколько я так стояла, не помню.
– Ты сошла с ума! – зашипел мне на ухо подошедший Онотоле, – отдай эти грёбаные цацки, дура!..
По словам коллег, спустя час описывавших журналистам события тех минут дальше случилось странное. Онотоле пытается забрать у меня недорогое украшение, но я вцепилась в мёртвой хваткой в гладкие камни. Затем, не дожидаясь, когда меня скрутят и попотчуют галоперидолом, я с размаху бросаю ожерелье об пол и – пока дружное «ах!» парализует всех присутствующих – наклоняюсь и подбираю самый крупный кусок фальшивой бирюзы. Я подношу его к глазам, присматриваясь к трещине, и через секунду – ребром ключа раскалываю его, словно скорлупу грецкого ореха. Куски крашеной пластмассы падают к моим ногам. А в руках у меня остаётся крупный бриллиант, лимонно-жёлтый со слабо зелёным отливом.
– Вот, – я протягиваю Онотоле раскрытую ладонь с неожиданной находкой и падаю без сознания.
*****
Нашатырная резь щелчком заставила мозг включиться, я открыла глаза и уставилась на сидящего слева человека в белом халате. Штатный медбрат Лёня. За ним тревожно вытягивает шею Борис Игоревич, мой непосредственный шеф и тайный любовник.
– Всё-всё! Достаточно, – отмахнулась от Лёниной руки с вонючей ваткой и приподнялась на кушетке, откашливая сухую резь в, – я уволена, Борь… Борис Игоревич?
Шеф усмехнулся, похлопал медбрата по плечу:
– Спасибо, дальше мы сами разберёмся, – и сел на его стул. Улыбка у Бори была такая, такая… таинственная и пялился он на меня, будто видел в первый раз. Зрачок расширен…. Господи, неужели его мой обморок воодушевил на очередную измену своей жене? Ф-фу…
– Ты меня сегодня удивила, милая… Я почти уверен, что из тебя вышел бы отличный кладоискатель. Может, попробуем?
Мда, «клады» мы с ним ещё не искали. И вряд ли я буду это делать: как-то по-детски, что ли… Меня моментально передёрнуло от встречной мысли, что я настолько уже привыкла к Боре, что сама начала мыслить, как он, не ожидая от его поступков ничего, что не имело бы сексуального подтекста.
Борис погладил мои полусогнутые ноги, делая намёк, что ситуация его возбуждает, и он не прочь залезть мне под юбку прямо сейчас, несмотря на то, что ему сегодня придётся сражаться как минимум с двумя пассажирами, жалующимися на произвол.
Я возмущенно вырвалась, пошатываясь, встала на ноги и поискала рядом, на полу, снятые кем-то заботливо мои туфли. Эх, Боря, Боря… Когда-нибудь ты спалишься, похотливый женатый дурак.
– Ты можешь быстро объяснить, что со мной было? – во рту першило от нашатырного ожога.
– Два миллиона долларов, – Борюсика забавлял мой растрёпанный вид, – или около того. Нам бы с тобой и половины хватило. И ещё бы внукам осталось. Давай только в следующий раз советуйся со мной, хорошо, милая?
– Мне, конечно, это говорит о многом, – не удержавшись от сарказма, я передразнила любовника. Как же хочется пить… – Ты не принесёшь мне хотя бы минералки?.. Ну что ты так на меня смотришь? А потом я буду готова выслушать подробности про лимоны. А-а-а, как же болит горло! Вы меня отравили, спасатели растудыкины!
Имитированная бирюза:
Настоящая бирюза:
Глава 2. Приветы из прошлого
Два миллиона долларов… Это если умножить всё, что осталось от известных 137 карат после безжалостного уничтожения этой красоты, на стандартную цену за один карат, плюс накинуть немного за известность.
Борис дал мне возможность отдышаться перед появлением репортёров, посидеть в тишине. Само собой, я сразу же полезла в телефон. Пока читала историю многострадального минерала, меня не покидало смутное чувство дежавю: возможно, что-то в детской памяти осталось от увлечений «каменной» красотой, и когда-то я уже про Флорентийца, знаменитый Австрийский бриллиант, Великого Герцога Тосканы (ужас, сколько пафоса!) – про всё это я знала. Не самый дорогой бриллиант, есть и более впечатляющие, например, красавчик бриллиант «Тиффани» изначально был 287 карат, пока не доогранялись до 128 карат. Руки бы им оторвать. Или сводящий с ума своих владельцев 195-каратовый «Чёрный Орлов», который варвары распилили на три части. Им тоже оторвать и не пришить обратно. А вообще, если бы у меня был выбор, я бы остановилась на синем с красными бликами «Хоупе». Надежда… Я вздохнула: кому не нужна надежда?