Ни капли сожаления на лице, ни стыда, ни страха, что поручение следить за мной может сорваться.
– Вот это, – я открыла футляр и достала кольцо.
– В смысле? – удивился Алтарёв.
– В коромысле! – кольцо полетело в горячее кофе. Я улыбнулась как можно светлее. – Так кофе вкуснее, пей!
Алтарёв выругался, отодвигая чашку и не торопясь достать «жучок». Видимо, мой взгляд был слишком говорящий, потому что мужчина воздел руки:
– Да что, твою мать, я должен сделать, чтобы ты мне поверила?
– Допить это кофе. До дна.
– Млять! – Алтарёв с раздражением взял чашку и, не отводя от меня взгляда, обжигаясь, выполнил пожелание. – Всё?! Теперь что?
– Колечко возьми и вытащи из него рубин.
Алтарёв окаменел, а затем расхохотался:
– Поддельный, что ли? И ты из-за этого?..
– Вскрывай, – я протянула десертный нож.
Качая головой и как бы говоря: «Все вы бабы, особенно беременные, того!» – жених всё-таки выполнил просьбу, очевидно, после вчерашнего возлияния у него не было сил спорить. Камень вылетел на стол, Алтарёв взял его в пальцы:
– И что дальше?
Я кивнула на корунд, мол, не отвлекайся. Визави вздохнул и поднёс камень к глазам, повернул его и посмотрел на свет. А спустя несколько мгновений ожесточённо ковырял вилкой отверстие снизу.
– Не буду вам мешать, – Я положила под своё блюдце купюру и поднялась. – Кстати, я была у гинеколога, ребёнок не твой. И с его отцом я как-нибудь сама договорюсь. Пока-пока!
Алтарёв с вилкой в одной руке и рубином в другой остался сидеть с открытым ртом, продолжая плохо соображать из-за похмелья. А меня, уже выходящей из кафе, догнала интуиция: мой бывший жених тоже ничего не знал. Значит, тот самый Некто умный – его дядька? Или всё-таки кто-то другой. Но кто?
*****
Оказавшись в ставшей родной съёмной квартире, я поняла, как остро нуждаюсь в одиночестве. Через несколько часов не будет этой тишины и покоя – встреча с Борей и его родственниками, перелёт и новая страна. Для всего этого необходимы ресурсы, которых во мне было – на самом дне лужица. На мою просьбу остаться здесь Солнцев сначала возразил, а затем, видимо, разглядел в моём измученном взгляде то самое дно и сжалился. Он вообще вёл себя благородно: узнав об опрометчивом поступке в кофейне, даже не попенял, лишь покачал головой и спокойно заметил, что, возможно, это событие ускорит остальные. «А возможно, и ухудшит ситуацию», – одновременно сказал его задумчивый вид.
Мне оставили древний секретный аппарат для срочной связи и уехали. До четырёх утра у меня было время, только моё и ничьё больше.
Первым делом я понежилась в ванне с пеной, не торопясь: вспомнила одну историю Борюсика о том, как в Индии бедные семьи купаются в одной ванне, по очереди. Кажется, даже уснула ненадолго. За это время мясной бульон пришёл в готовность, начав источать аромат по всей квартире. Пока готовился лёгкий супчик (Надо будет Солнцева накормить, когда приедет!), уложила вещи в чемодан. Во время незатейливых хлопот думалось лениво, но стоило, поужинав, прилечь, как радостные тараканы набежали на неподвижную обитель глупости.
– Потому ты, девонька, такая несчастная, что ни разу по-человечески и не влюблялась! – танцевал один.
– Ха-ха, а ты в курсе, что возле интраскопов здоровую богиньку не вырастишь? – потирал лапки другой.
– И денег у тебя на один месяц, если не учитывать индусов, которые, вот увидишь, подчистят твой кошелёк! – самая гнилая сволочь подкинула лопату дёгтя.
– Ничего, мы воровать пойдём и продавать награбленное! – обнадёжил четвёртый.
Не согласиться с тараканами было невозможно. Как жить дальше? Много позже я осознала, что в те дни ни разу не промелькнула мысль о том, что хотя бы одну проблему можно устранить быстрее прочих – сделав аборт. И за это я себя похвалила. Несмотря на то, что месяц назад была против статуса беременяшки. Пока же, наверное, проблема заключалась не в самом будущем ребёнке, а в перспективе родить его в женской колонии.
С лёгких тарканьих лапок мысли ручьём полились в новое русло. Может быть, стоило хотя бы попробовать начать новые отношения с Алтарёвым? Люди не меняются – это факт. Но бывает, что становятся лучше, добрее и умнее. А вдруг? Поверить ему на слово, что Лара для него больше не икона, что нет никакого давления со стороны крёстного? И просто побыть счастливой. На время. Пока не надоест ложь. О Солнцеве я запретила себе думать: не заслужил мужик участи быть использованным. Рядом с Николаем я чувствовала себя уютно, как будто в объятиях осеннего солнца и запаха озона после дождя. Пусть он останется другом, как Боря. Как минимум будет кому поплакаться, если что-то пойдёт криво. А взамен, за дружбу, найду чем расплатиться. Помогу раскрыть какое-нибудь дело… Свернув в эту подворотню мыслей, я внезапно остановилась, опешив от собственной фантазии. И готова была рассмеяться, как запел смартфон. Незнакомый номер. «Идите все на ... танцпол!» – и я сбросила вызов.