Вот теперь я кое-что определённое вспомнила. Катя, работавшая в одной из домодедовских кофеен, действительно передавала мне какую-то визитку через Борю. С Катюшей мы периодически играли в «Угадай-ку», анализируя внешний вид незнакомых посетителей, но записывать на мозговую подкорку всех объектов розыгрыша даже моя память не собиралась. Поэтому как выглядел упомянутый Кацев, не смогла бы сказать и под пытками.
– … Александра, давайте так, – не известно, как Ерофеевич расценил моё молчание, но в привычной своей манере добродушно завершил разговор, – вы спокойно летите завтра по делам … своего бывшего любовника… Отдохнёте от суеты. А по возвращению сами позвоните мне или, еще лучше, сразу приезжайте к нам. Пропуск вас будет ждать на КПП. Вы меня услышали?
Я сглотнула ком безнадёжности:
– Постараюсь подумать над вашим предложением без эмоций.
– Умничка. Ну, если у вас нет ко мне безотлагательных вопросов в этот поздний час, то разрешите пожелать вам спокойной ночи и удачного полёта.
Самый умный таракан, тот, что сокрушался по поводу моих сердечных возможностей, пнул, намекая на закрашивание всех белых пятен в истории отношений с Алтарёвым:
– Вопрос есть, и не один.
– Замечательно. Я вас слушаю.
– Это Алтарёв вам посоветовал засунуть «жучка» в кольцо?
Мой собеседник хмыкнул опять, скоро я этот «хмык» буду различать в любом диапазоне звуков.
– Серёжа – замечательный парень, на самом деле. Ну, не везло ему на девок – это факт. Не моё это стариковское дело лезть в чужие амурные дела, но, признаюсь, я был рад, что он начал превращаться из робота в человека. Если вы меня понимаете, когда с человеком происходят разительные перемены слишком быстро, то он, зачастую, не готов принять эти изменения.
– Вы хотите сказать, что с его стороны предложение руки и сердца было добровольным?
– Ну, это, уважаемая Александра Михайловна, не моего носа дело. Вы сами в своих амурных делах разбирайтесь.
– А кольцо? – опять старик увиливает, вместо того, чтобы подтвердить догадку, я начала злиться.
– «Жучок» установили наши специалисты по моему приказу, пока Сергей выполнял моё другое (хмык) поручение. О «жучке» он не знал.
– А какую роль играет его крёстный?
– Какой крёстный?
Заинтересованность, как мне показалось, была неподдельной. Вторая хорошая новость: Ерофеевич сам по себе, этот Давид как-его-там – сам по себе. Разделяй и властвуй.
– В защиту вашего жениха могу лишь подтвердить его невиновность. Его белые одежды не должны вызывать у вас подозрения. Я вам даже больше скажу, час назад он перевернул мне мебель в кабинете, когда пришёл вернуть испорченную, замечу, технику. От вас пока одни убытки, уважаемая Александра.
– Следить не надо было, – буркнула я.
Ерофеевича же понесло на откровения:
– Ещё чуть не забыл. До момента, пока личность вашего Солнцева не была установлена, мы наивно полагали, будто вы и в самом деле пустились во все тяжкие. В поисках будущего отца своего ребёнка. Но как только репутация вашего сурового мента нам стала известна, аналитики перепроверили запись, и анализ производимых (хмык) как бы вами шумов показал истинное положение дел… Я же вам ещё вот что хотел предложить. Мы можем помочь Николаю Васильевичу восстановиться в прежней должности. И в этом будет целиком ваша заслуга. Если вы примете моё предложение.
– Вам моей души уже недостаточно для коллекции? – такой откровенный шантаж начал порядком выбешивать. Хорошо, что пока речь о близких не зашла.
Хмык:
– Подумайте. И спокойной вам ночи, Александра Михайловна. Увидимся через неделю.
«Чтоб вас там!» – выругалась я мысленно вместо прощания и отключилась. Поплелась на кухню заварить свежий чай. Угу, сон отменяется. Посплю в самолёте – быстрее долечу.
Бух! Знакомый таракан напомнил о себе – пнул под дых. «В зобу дыханье спёрло», – сказанное об Алтарёве сделало ноги ватными, и я оперлась о стол, на котором когда-то «фаршировали рыбу». Значит, если исключить Лару с её харизмой, все эти игры в маленькую месть, то остаётся в остатке: Алтарёв на самом деле испытывал ко мне чувства? Бабочки в животе взмахнули крыльями, и я разревелась, как деревенская баба, у которой пахотная кобыла сдохла прямо на найденном сундуке со старинными монетами – жалея кобылу и не веря своему счастью.