— Какое сокровище… — затем, оживившись, выпрямился. — Давай поговорим о менее тревожных вещах, о будущем. Сегодня вечером я запланировал банкет в твою честь. Ты встретишься со всеми членами нашей организации, со всеми нашими бригадирами. И так же со своим кузеном Филиппом.
— Я столкнулась с ним по пути.
Казалось, Ковалев удивился.
— Большинство девушек первая встреча с ним просто поражает.
Возможно, не положи я глаз на Севастьяна.
— Филипп — сын моего дальнего родственника и лучшего друга, который недавно скончался. Бедняга тяжело это воспринял. Твой приезд — как раз то, что ему нужно…
Остаток дня прошёл в дружеской беседе. Мы с Ковалёвым обнаружили, что одинаково не любим комедии с шутками "ниже пояса", обожаем животных и фильмы про ограбления.
— Правда, обычно в них мало правды, — заметил он, тем самым напомнив, что я разговариваю с криминальным авторитетом.
Он рассказывал мне о моей матери — ей нравилось заниматься садоводством, сажать растения, она была бы рада узнать, что я выросла на ферме. Он предложил мне утром сразиться с ним в шахматы и пообещал научить обращаться с часовыми механизмами.
Когда все они пробили пять, Ковалёв сказал:
— Как бы я не наслаждался беседой, придётся тебя отпустить, чтобы ты успела расположиться до банкета.
— О. — Банкет-шманкет, я жажду провести с отцом больше времени.
Ковалёв доверительно сообщил:
— Уже жалею о том, что его запланировал, мы могли бы тихо поужинать, не прерывая разговора. — Ему также не хотелось со мной расставаться. — К нам мог бы присоединиться Алексей.
В дверь постучали. Помяни чёрта.
Глава 13
— Как раз вовремя, сынок, — сказал Ковалёв. — Ты не проводишь Натали в её комнаты?
— Я думал, ты захочешь это сделать.
— Нет-нет, вы идите. Увидимся вечером, дорогая. — Он поцеловал меня в макушку, так естественно.
Когда мы с Севастьяном вышли из кабинета, я не могла перестать улыбаться. Сибиряк оказался прав — я не знала, о чём говорю; Ковалёв оказался потрясным.
По пути к главной лестнице, Севастьян, наконец, заговорил.
— Ты в хорошем настроении.
— Как ты и говорил, Пахан — классный. — Моё предубеждение относительно Ковалева оказалось до смешного неправильным, и я также ошибалась насчет Севастьяна. Пора поставить свой анализатор мужчин на паузу — должно быть, он имеет географические ограничения.
Севастьян поднял брови.
— Ты зовёшь Ковалёва Паханом?
— Он сам меня попросил, — попыталась оправдаться я.
— А ты согласилась, несмотря на его занятие?
Я вздохнула.
— Подкалываешь? Придумай что-нибудь поинтереснее. Кроме того, как ты и говорил, теперь я многое понимаю. — Я выдержала его взгляд. — И очень рада, что ты впихнул меня в этот самолёт. — По нескольким причинам…
Казалось, его взгляд потеплел, но он быстро отвёл глаза, и мы пошли дальше по длинной галерее. Наверное, мы направлялись в другое крыло.
Когда мы остановились перед белыми дверьми, он сказал:
— Это твои комнаты.
За ними оказалась огромная гостиная, не уступающая обстановкой кабинету Пахана, но больше соответствующая женскому вкусу.
Декор определённо подбирался для девушки. Очень богатой русской девушки.
— Это так чудесно. Но, эээ, где я буду спать?
Вздохнув, он пересёк комнату, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мы прошли в смежный кабинет с шикарным новеньким "маком", затем кинотеатр с экраном во всю стену, и, наконец, достигли спальни.
Войдя внутрь, я пробормотала:
— О-фи-геть.
— Извини?
— Ты, наверное, издеваешься. — Я крутанулась на месте, оглядывая массивную кровать, ручной росписи комод размеров с лифт, портьеры, шелковые кисточки на которых были с моё предплечье. Под ногами сверкающий мрамор пола устилали восточные ковры. На потолке затейливо выполненные лепнины были покрыты золотом. Основным цветом был мой любимый — нефритово-зеленый.
— Пахан ведь не сделал это специально для меня?
— Конечно, сделал. Ведь ты его дочь. Он получал огромное удовольствие, пытаясь представить, какой ты окажешься.
— И ты знал, что зеленый — мой любимый цвет.
Он наклонил голову.
Это напоминание о его вмешательстве в мою жизнь почему то уже не вызывало такое раздражение, как раньше.
— Ну, хоть какой-то толк от этой слежки, а?
Проигнорировав последнее замечание, он сказал:
— Наряды для тебя в гардеробах.
— В гардеробах — во множественном числе?
— Естественно.
— О. И кто выбирал эту одежду?