Питер наклоняет голову и начинает поднимать штанину. Возможно, это не самое гигиеничное место, но он был и в худших. С ним всё будет в порядке. Следующим убирается полотенце. Рана уменьшилась до разреза из свернувшейся крови. Кожа вокруг воспалена, а колено уродливо, пятнисто-коричневое, как побитый плод.
Нед собирает несколько горстей туалетной бумаги и смачивает их под краном. Аккуратно протирает запекшуюся кровь, и не менее осторожно — опухшую кожу на бедре Питера. — Твой целительный фактор — это какое-то безумие.
— Не знаю, что бы я без него делал.
— Тебе бы стоило позволять большему количеству людей помогать тебе.
Питер слабо смотрит на Неда. — Хэй, чувак. Прекрати это. Я же позволяю тебе помочь мне прямо сейчас, верно?
— Мне просто кажется, что ты со мной не искренен, вот и всё. Я твой лучший друг. Я твой парень в кресле. Если что-то произойдёт, расскажи мне, ладно? — Питер закрывает глаза и прислоняется головой к стене ванной, и Нед кладёт его израненую ногу себе на колени.
Питер выдыхает. — Хорошо, Оракул.
— Прислушайся к своему «О», — улыбается Нед. — Оракул, — шепчет он и смеётся. — Боже, тогда ты Бэтмен или Робин?
Когда они заканчивают, Нед смывает туалетную бумагу. Питер закатывает штанину и прячет полотенце под рубашку. Он запихнёт его в рюкзак и выбросит в мусорный бак по дороге домой. Сейчас же ткань прилипает к коже на животе. Питер морщится, когда слишком сильно давит на больную ногу. А Нед, обнимая Питера за плечи, не перестаёт обсуждать, кем же из Готэмских линчевателей является Питер.
***
крутой полицейский (1:06): ну и что это было тогда на мосту?
мальчик-Жук (1:10): я делал свою работу
крутой полицейский (1:10): у тебя нет работы. Тебе 10.
мальчик-Жук (1:11): знаете ли, мне 15.
мальчик-Жук (1:11): и так, к слову, я немного поломал костюм Паука
крутой полицейский (1:11): что ты имеешь в виду под поломал? Он нерушим.
мальчик-Жук (1:12): я сломал его только немного
мальчик-Жук (1:12): скажите мистеру Старку, что это не моя вина.
крутой полицейский (1:12): скажи ему сам.
мальчик-Жук (1:13): что?
мальчик-Жук (1:16): я разозлил мистера Старка? клянусь, это не моя вина
мальчик-Жук (1:22): хорошо, возможно, это была моя вина. Но я боролся с плохим парнем, это было ради благого дела.
мальчик-Жук (1:44): Хэппи?
***
— Это сделал ты? — спрашивает Мэй в тот вечер, когда они смотрят новости.
Он не сказал Мэй о своих травмах. Порез на бедре превратился в розовую полоску, а синяки из тёмно-фиолетового — в желтоватые, поднимающиеся вверх по колену и бедру. По ноге до сих пор пробегает временами дрожь. Болит до костей, но пройдёт день или два и всё должно забыться.
Питер опускается на диван, с его волос капает вода. Он тупо моргает, глядя на Мэй. — Хм?
Мэй потирает подбородок, потом шею и запястья. Признак стресса. И стресс из-за Питера. — Ты в порядке? — её голос отдаётся в ушах как-то резко.
Питер, напрягаясь, садится. Он тянется через диван, и этого достаточно, что Мэй не сдержала объятий. — Эй, я в порядке. В порядке. Всё было лучше, чем кажется.
Когда они наконец отстраняются, Мэй наблюдает, как Питер укрепляет мост паутиной, и отводит десятки людей в безопасное место. Никаких причинно-следственных связей, сообщает диктор.
— Они бы умерли, если бы меня там не было, — говорит Питер.
Мэй смотрит новости с каким-то трепечущим напряжением и сжимает руку Питера. И ничего не говорит. У неё нет слов. Может однажды она и возьмёт его за подбородок и скажет, как она горда, как она смотрит на красные и синие плакаты, развешанные вокруг Квинса, на футболки с его символикой, начинающие заполнять даже самые отдаленные уголки города, и думает о том, какой же он всё-таки удивительный.
Но сейчас она лишь крепче сжимает его в объятиях. И плачет только тогда, когда уверена, что он в школе. Она не запрещает ему быть героем. Пока этого достаточно.
***
Когда кто-то поздно вечером стучится к ним в дверь, Питер думает, что это сосед. Он тихо крадётся по квартире, приоткрывает входную дверь и ругается.
Тони Старк поднимает бровь. — Поразительно. Твоя тётя знает о том, как ты разговариваешь?
Питер выскальзывает в коридор и тихо закрывает за собой дверь. — Что Вы здесь делаете?
— Ты сказал, что у тебя проблемы с костюмом.
— Да, но я просто удивлён, что Вы приехали ко мне в… — Питер роется в карманах в поисках телефона и тут же вспоминает, что оставил его на кровати, — в такое время.
— То есть поздно. А я удивлён, как ты ещё не распугал угонщиков в этой мерзости, которую ты называешь резервным костюмом.
Питер хмурится. — Мэй говорит, что я не могу патрулировать каждый вечер. Это «вредно для здоровья» или что-то в этом роде. Теперь она заставляет меня брать отгулы.
— Мамы, — отмахивается Тони.
— Она спит. Оставайтесь здесь. — Питер исчезает в квартире, и вскоре возвращается с костюмом, перекинутым через руку, и протягивает его Тони. — Вот.
Мужчина осматривает дыру в области ноги. — Он пуленепробиваемый. Что, чёрт возьми, ты сделал?
— Пуленепробиваемый, может быть, но не от светящегося пурпурным инопланетного оружия. Э-э…
Тони переводит взгляд с костюма на Питера, потом на его ноги, спрятанные под огромными пижамными штанами. — Как у тебя ещё осталась нога?
— Я быстро выздоравливаю, — пожимает плечами Питер, игнорируя недоверчивый взгляд Тони. — Так Вы можете это исправить?
— Могу ли я это исправить? Не оскорбляй меня, ребёнок.
Питер закусывает губу. — Вы приехали в Нью-Йорк только для того, чтобы стать моей швеёй?
Тони указывает на него. — Первое правило супергероев, малыш: не оскорбляй человека, поставляющего тебе технологии.
Парень подавляет зевок. — Ладно, извините.
И Старк вновь хмурит брови. — Поверь мне, не стоит терять ни одной свободной ночи. Ляг в семь, как все хорошие мальчики и девочки. И поспи.
— Откуда Вы знали, что я сейчас не сплю? — Питер трёт глаз кулаком, очень надеясь, что никто из соседей не надумает выйти из своей квартиры, пока он там стоит. У него нет сил объяснять присутствие Железного человека у входной двери.
— Поспи немного, Питер, — говорит Тони.
— Не могу.
— Сейчас ты не патрулируешь, и с твоим-то ай-кью домашнее задание не должно доставить пр…
— Нет, я… — Питер делает разочарованный жест, — я не могу. Я пытался, но не могу заснуть. Я смотрю в потолок и думаю…
Питер опускает руки. Он хмуро оглядывает коридор, облупившуюся краску на стенах, отдельные коврики перед каждой дверью. И подпрыгивает, когда Тони кладёт руку ему на плечо и сжимает.
— О чём?
— О… о разном. О людях, которых я не смог спасти. О Тумсе, его лице, и как он чуть… чуть…
— Дыши, ребёнок.
Питер втягивает затхлый воздух. Жарко. — Я Человек-паук, — говорит он, стоит его дыханию выравниться. — Я… я могу быть Человеком-пауком. Я могу им быть. Я просто… я просто… — он закрывает глаза. И Тони не убирает руку.
— Ты помнишь битву за Нью-Йорк?
Паркер открывает глаза. Миллиардер не смотрит на него; его взгляд прикован к двери лестничной клетки, побелевшей от неисправного дверного косяка и слегка приоткрытой. Свет просачивается с лестницы в полутёмный коридор. — Конечно.