– А, может, в кафешку? У тебя пары сегодня рано закончились, а мы как раз в её сторону идём. Кстати, всё спросить хотел, а почему ты выходишь после своей остановки и возвращаешься к ней, а не – раньше неё?
– Спать надо больше, - снова хмыкнул брюнет.
– Слушайте, комики, может, хватит надо мной прикалываться? – раздражение достигло пика, желание невоспитанно развернуться и уйти было почти неудержимым.
Мало мне того, что эти двое явно между собой не ладят, так всю скопившуюся агрессию в том или ином виде они сбрасывают на меня.
– Да ладно тебе, мы же не со зла. Мы по-дружески. Ну ты что, действительно обижаешься на наши шутки?
Я вздохнула, проходя в услужливо открытую передо мной дверь кафе. Почему-то долго злиться на этих мужчин у меня не получалось. Несмотря на все свои шуточки, они не опускались до каких-либо низких, откровенно отвратительных и явно обидных слов, заботу даже проявляли. А приятно, не часто в современном мире проявляют такое воспитание, как просто открыть перед девушкой дверь.
– Нет. Если честно, вы вообще не причастны к моей вспышке вредности. Если пообещаете не прикалываться на эту тему, расскажу, что случилось, – сообщаю уже вполне миролюбиво.
Парни ехидно переглянулись, и Дарий с самым хитрым выражением лица заверил меня:
– Ну что ты, никаких подколов.
– Только шуточки, да? – Добавляю я, и мы смеёмся вместе.
И мне почему-то так уютно становится в этом кафе, с этими двумя великовозрастными балбесами. Может, это их навыки, которым обучают… а где собственно? Ой, да не важно. Суть в том, что мне на миг показалось, будто они – мои давние друзья. А, оказывается, здорово иметь друзей.
– Ладно, слушайте, о чём вы будете шутить ближайшую неделю. Мне сегодня приснился сон. И мне кажется, что он очень важный. Проблема в том, что я с трудом помню даже тех, кто мне снился, не говоря уже о том, что они делали и где.
Я ожидала, что сейчас начнётся шоу «Рассмеши комика» или «Разозли Киру», но нет. Парни неожиданно серьёзно отнеслись к моему сну:
– А что помнишь?
– Да глупости. Девочка лет четырёх, блондинка, и мальчик лет десяти, шатен. Оба в зале для бальных танцев, - но тут я начала вспоминать дальше, будто попытка рассказать стимулировала помять, – А рядом с ними стоят их мамы и ещё одна женщина. Я их не вижу толком, но почему-то знаю, кто есть кто. И мамы договариваются с этой женщиной, что дети будут танцевать в паре. Бальные танцы. Но договариваются не на нашем языке. Почему-то. На английском кажется. Я сразу внимания не обратила, потому что разговариваю на нём так же свободно, как и на русском. Но сейчас уже совершенно уверенна.
Воцарилась тишина. Я уже даже засомневалась, что правильно сделала, рассказав. Но тут Дарий, словно очнулся, да притом одновременно со Стасом:
– Ты этих детей раньше видела? Хоть бы и мельком где-нибудь?
– Что-то ещё помнишь? Даже то, что считаешь не важным, рассказывай.
Но никто не засмеялся от того, что они заговорили одновременно. Одна я тихо, нервно хихикнула, грея руки о чашку с чаем. А и не заметила, когда его принесли. Как всегда, погружаюсь в свои мысли и не замечаю ничего.
– Нет, детей точно никогда нигде не видела, я ни в Британии, ни в Америке, ни в Канаде, не была ни разу. Кстати. Что характерно, у них был американский английский. А у одной из мам – отвратительный, почти совершенно неразборчивый ирландский акцент. Это точно. И словечки были характерные, чисто ирландские, порой. Да и дети были немного странные. На вид – дети, а по глазам – взрослые.
– Почему тебе так показалось?
– Потому что у девочки глаза были потерянные такие. Не детские. Как у человека, у которого смысла нет в жизни. Как у живой куклы или робота. А у мальчика они были злыми. Он будто был готов вцепиться любому в горло. Вот такие сны, – добавила небрежно, стараясь свести всё к шутке.
– Однажды, я обязательно расскажу тебе о том, что ко снам надо относиться уважительнее. А сейчас скажи, что ты любишь из сладкого? Отметим начало нашего сотрудничества. А сон свой лучше запиши. Заведи отдельную тетрадку для странных снов. И перечитывай иногда. У тебя большой потенциал, – Дарий по-доброму мне улыбнулся.
– Хорошо, – если честно, я не поняла и половины из того, что Дарий имел в виду. Зато поняла про сладкое. – Люблю пирожные. Только мне ничего не надо.
– Не переживай, это вычтется из твоей зарплаты, – обворожительно улыбнулся мне блондин, делая заказ.
– Я надеюсь, обмен любезностями окончен? – Стас, насмешливо сощурившись, взглянул на друга, на что тот только бессильно пожал плечами, с таким видом, мол «ну что поделать, оно само так получается». – Ладно, Кира, мы вообще-то тут по делу. Завтра тебя собьет машина.