Такое сообщение, да ещё с совершенно невозмутимым выражением лица пугало, как смертный приговор, но я всё же, заикаясь, просила:
– Почему это?
– Надо же нам как-то избавить тебя от уроков и от семьи, – Совершенно спокойно ответил Стас, на миг отвлекаясь от своего кофе.
Оба как-то странно на меня смотрели. Наверное, у меня глаза расширялись от ужаса. Во что меня угораздило влезть, а?
– …На месяц. Ты ешь-ешь, чего сидишь? – насмешливо закончил брюнет.
И оба эти наглых хама расхохотались надо мной. А у меня было непреодолимое желание в одного швырнуть чашкой, в другого – пирожным. Но я сдержалась, потому что и чай, и выпечку в этом кафе готовили просто потрясающе, было просто жаль бросаться вкуснятиной. Именно поэтому я, игнорируя их смех, просто принялась есть. Было бы ещё на кого злиться.
Кстати, отношения между этими двумя меня забавляли. Порой между ними будто ток высокого напряжения пробегал, а порой – общались, как лучшие друзья.
Когда мы все немного успокоились, я переспросила:
– Шутка же была?
– А что ты думаешь, мы твоей академии скажем, что ты заболела? А родителям что? Что в санаторий уехала? Слишком много вранья. Всё должно быть правдой и только правдой. Чем больше правды, тем лучше. Вообще, запомни на всю жизнь, что искусство лгать состоит в том, чтобы в правильной трактовке и правильном порядке излагать чистейшую правду. Вот тогда это будет искусством, – наставительно произнёс Стас.
Блондин насмешливо взглянул на своего друга, кажется, припоминая тому шуточку о том, кто любит читать лекции, а после и сам присоединился к разговору:
– Так вот, завтра по дороге домой тебя собьёт машина. Ну, не тебя, конечно, а загримированную девочку из УГРов. Да и водитель будет из них же. Но не суть. В больницу отвезут ту девочку, мы уже отыскали подходящую – с такой же группой крови, картой переломов, общем, почти твоя копия, только блондинка. Волосы ей, разумеется, покрасят. Первое время она будет в реанимации, а потом, когда она поправится, она перейдёт в нашу больницу, а её место займёшь ты. За три недели мы всё успеем.
Притом, оба так ласково улыбались, что даже мне стало ясно, что обучение не очень приятное и очень сложное. Но мне жальче было девочку, которую из-за меня собьёт машина.
– А та девушка, которую из-за меня собьют, она не пострадает?
– Смешная ты такая. Я же сказал: как можно меньше лжи. Пострадает, ещё как. Но парень, который её будет сбивать, просто ювелир. Он собьёт чётко не насмерть, а до полусмерти. Всё очень точно.
Меня разозлило такое отношение к людям. Ну как можно знать, что завтра кого-то собьют, притом повреждения будут не лёгкой степени тяжести, а очень тяжёлые, и молчать. Даже улыбаться и так спокойно об этом говорить!
– Кира, судя по тому, как у тебя перекосилось лицо, ты готова нас убить. Позволь всё-таки объяснить тебе. Им за это платят. И тому парню, водителю, и той девушке. И платят много. И они сами, только сами, принимают решение, помочь нам или нет. Всё совершенно добровольно. И ты можешь уйти в любой момент. Хоть Стас и говорил, что не может рассказать тебе всего, пока ты не согласишься, но, на самом деле, он мог. И ты бы могла уйти в любой момент. Просто у нас всё так построено, что, даже расскажи ты кому, ничего это не даст.
– Если хочешь, можем в момент подлога дать вам пару минут. Чтобы ты могла что-то сказать той девушке, которая отдаст три недели своей жизни за твоё обучение.
Станислав говорил не много, но важные вещи. Я вдруг осознала, что хочу. Хочу узнать, что может подвигнуть человека попасть под машину за кого-то другого. Да, сколько бы за это ни платили. Эту девушку было очень жаль, конечно, машина меня никогда не сбивала, но боль могу себе представить; только вот понять я её не могла никак. Разве нет других способов заработать? Воображение тут же вырисовало сотню вариантов её жизни, которые могли бы заставить зарабатывать так. Я смогла только кивнуть.
Но почему-то мысль о том, чтобы отказаться пугала. Передо мной, человеком, что только читал о приключениях и магии, вдруг приоткрылась дверка этого мира. И, пусть это эгоистично, но я просто не могу захлопнуть её, слишком много мечтала о таком шансе.
– Не плачь. Лучше поешь пирожное. Поверь, она знает, на что идёт. И ещё не известно, кому хуже, водителю или пострадавшей, – попытался утешить Дарий.
Я неохотно отковыряла кусочек от десерта и попробовала. Вот не зря хвалила это кафе.
– А он её не убьёт? – спрашиваю, пребывая уже в немного менее мрачном расположении духа.