Именно для того корове и нужны две головы вместо одной: одна, главная, как у коровы обычной, и вторая, в недоразвитый мозг которой при рождении теленка немедленно подселяется младшая эфирная суть.
В журнале «Популярная Магия», из которого я и почерпнул все эти ценные знания, писали, что химерологам очень долго не удавалось задуманное. Однако, там, где спасовала новейшая магия, удачно выступила древняя физика: основной вопрос был решен при помощи жесткого излучения, то есть — радиации. Получилось, что калифорнийские карликовые — не только химеры, но еще и мутанты, а кроме того — яркий пример полезного торжества современной науки.
Я отвлекся специально: отец взирал на нас с коровой умиленно, радуясь, кроме прочего, небольшой передышке в разговоре, сложном потому, что непонятном.
Как следует вычесанная скотина отправилась в недальний поход к поилке. Сын Ульрика вздохнул: передышка закончилась.
- Для того, чтобы сделать такую штуку, требуется труд сотен людей! - сообщил отец очевидное. - И даже сотни пар рук не хватило бы, не приди мысль в умную голову. И не одна такая мысль, и в голову не одну!
Я насторожился. Отец иногда бывал совершенно невыносим: особенно, когда принимался за немного, по совести, опоздавшие нравоучения, но сейчас я буквально основанием хвоста чуял: что-то идет не так, как я привык за неполные шестнадцать лет.
- Мы с твоей матерью посовещались, и я решил, что тебя ждет судьба иная, чем приняли и я, и мой отец, и отец моего отца, - вещал, тем временем, мой старик. - Ты ведь старший сын старшего сына, и так в тринадцатом поколении… Время смены судьбы! Поэтому с завтрашнего дня ты перестаешь работать на ферме и выходить в море. Тебя ждет учеба, много учебы…
- Я достаточно учен! - немедленно возразил я. По правде сказать, еще сегодня утром за возражение такого рода меня бы немедленно приложили по ушам, но сейчас я понимал: с рук сойдет и не такое.
- То, что ты умеешь читать, писать, хорошо знаешь арифметику и сносно заклинаешь демонов, в зачет не пойдет, сын, - отец нахмурился. - Этой науки достаточно для наследника фермы, пусть он и старинного славного рода. Вот только для поступления в университет…
Тут я и встряхнулся, и возразил, и вновь не получил по ушам!
- Отец, но я не хочу учиться в университете! - я занялся любимым делом почти всех подростков рода человеческого: встал в позу. - Пони, коровы, рыба и киты — вот моя судьба и назначение!
Отец смотрел на меня строго и понимающе, как и положено суровому северному родителю. Выдавали его только уши: Амлет Ульрикссон ими почти прял — точно так, как это делает настороженный пони, к которому подходишь слева, неся машинку для стрижки. Уши говорили куда лучше слов: отец напряжен и взволнован.
- Раз ты о судьбе… Пусть будет судьба, - отец вздохнул и сгорбился: я внезапно вспомнил, что мать родила меня от почти пятидесятилетнего отца, и сейчас ему больше шести десятков. Не старость, но и не юность. Отца вдруг стало страшно жалко: непонятно, почему.
- Так вот, судьба… Прочти. - Отец протянул мне стандартный конверт Королевской Службы Прорицаний и Прогнозов.
Я взял письмо и присмотрелся. Штемпель, погасивший марку, указывал, что отправление выполнено центральным офисом КСПП, что в Рейкъявике, и не ранее, чем вчера днем: кто-то разорился на эфирную почту. Адресатом был указан отец, и я не удивился тому, что конверт оказался вскрыт.
- Ну, читай же! - отец вдруг притопнул ногой. Мохнатый рыжий пони, не имеющий своего имени — чай, не корова — подбиравшийся к нам с отцом с неясной целью, ретировался в испуге: они, пони, любопытны, но страшно трусливы.
Я достал письмо: бланк столь же стандартный, что и конверт, и всего десять строчек или около того. Прочел.
- Вот она, твоя судьба, сын, - отец, вроде бы, немного пришел в себя, расправил плечи, посмотрел строго и со значением, и вновь стал похож на себя такого, которого я любил, уважал и побаивался.
- Папа, - сказал я мягко. - Папа, наверное, это ошибка. Ну, мало ли в Исландии Лодуров, пусть даже отца и зовут так же, как тебя. Сам посуди, где мы, и где Смерть Севера, да еще и с заглавных букв!
- Никакой ошибки быть не может, сын, - отец смотрел теперь странно: то ли с сожалением, то ли с затаенной гордостью. - Мы с твоей матерью звонили с утра в столицу, говорили с начальником Службы, тот все подтвердил. Речь идет именно о тебе: реперные точки натальной карты, особые приметы ядра эфирного тела… Не просто имена, твое и твоего отца.