Глава 18
Для меня сейчас Давид Кириллович - властный и сильный мужчина. Я пыталась понять, почему я вдруг решила ему подчиниться.
Возможно, это из-за того, что меня всегда окружали подделки.
Мой партнер по танцам - гей. Отец, которого я всегда считала всесильным и правильным - тоже по мальчикам. Артем, с которым я встречалась - тряпка. Куда положишь, от туда и возьмешь.
А Давид Кириллович не такой. Взрослый и яростный, подминающий меня своей силой взгляда даже на расстоянии.
Ему не стыдно подчиниться. И да! Он был прав. Всю неделю я вспоминала, как кончала от его издевательств. От того, как порочно он порол меня. Как глубоко и размашисто загонял свой член в меня. Как драл меня во все отверстия без стыда и смущения. Просто потому что он всегда делает то, что хочет...
Холодный край указки пополз по внутренней стороне бедра. Так, словно по мне двигалась опасная змея. Извивалась и кусала нежную кожу в местах, где она касалась.
Взгляд Давида неотрывно следил за ее краем. За тем, как она подняла ткань юбки и откинула выше, оголяя мои кремовые кружевные трусики.
- Красивые. Снимать не будем,- прокомментировал профессор мое белье.
Я вспыхнула от смущения и закусила губу. Машинально дернула коленями, пытаясь свести их вместе. За это Давид Кириллович больно стегнул меня указкой по бедру.
- Я не разрешаю сводить ноги вместе. Варя, не нарушай приказы, чтоб я не сорвался и не убил тебя. Корми хищника правильно.
Он сказал это абсолютно серьезно.
Боже, этот мужчина в костюме маньяк, убийца! Я не сомневалась в том, что он выполнит свою угрозу, если я его разозлю. Придушит меня без сожалений и выбросит мой трупик на крышу машины моих охранников.
Я сильнее задрожала от предвкушения. Страх - пикантная приправа для моего возбуждения.
Профессор коснулся указкой уже влажного кружева между ног, и я закусила губу, чтоб сдержать первый стон.
Давид неотрывно следил за своими действиями. Начал дразнить самое чувствительное место на моем теле. Легко и часто бить указкой по клитору.
Я сжала руки до побеления костяшек.
- Ложись на парту,- глухо скомандовал он.
Мои локти сами разъехались, и я безвольно опустилась спиной на холодную деревянную поверхность.
Давид Кириллович не трогал меня руками. Только указкой. Обводил по краю белья, возвращался к клитору. Снова часто бил. Уже ощутимее и сильнее. Это было невероятно порочно.
Лежать в позе раскрытой бабочки перед развратным садистом и получать удовольствие от его манипуляций у меня между ног.
Я смотрела на его хмурое сосредоточенное лицо. И к своему стыду, безумно хотела, чтоб он вытащил из брюк член и всадил его в меня поглубже.
Но он продолжал изматывать меня тонкой палкой. Все бил и бил. Кончик указки напоминал дребежание маятника. Каждое касание рождало новые стоны в моей груди. Они прорывались наружу и оглушали.
- Так не пойдет, Варечка,- сквозь сжатые зубы проговорил мой тиран.
Профессор обошел стол и остановился у моего лица. Отложил указку и потянулся к ширинке. Я, как мартовская кошка, извивалась от неудовлетворенности.
Мужчина, глядя на мое раскрасневшееся лицо, на подрагивающие губы, щелкнул пряжкой ремня.
Расстегнул молнию и высвободил тяжелый член. Он выпрыгнул, чуть не ударив меня головкой по щеке. Я в страхе отклонилась. Но его налитая мощь, так и манила коснуться. Вспомнить ощущения, когда он во мне.
- Бери в рот,- очередная команда и упертый взгляд волчьих глаз, и я снова покорная перед ним.
Потянулась языком. Зажмурилась и впустила его в свою влажную глубину.
Давид прижал мое лицо ладонью. Вдавил щеку в парту. И начал сам толкаться глубоко в горло. Крупный член с витьеватыми венами с каждым его движением бедрами входил все глубже, заставляя меня посапывать и жмуриться от раздирающего чувства.
- Хм...Даже наполовину заглотить не можешь. Ты, Варечка, плохая студентка. За это будешь наказана!- утробным рокочащим голосом говорил профессор.
Он резко потащил меня за плечи к краю парты. Моя голова свесилась с края. Он подошел к макушке и начал снова долбить мой рот своим отбойным молотком. Его ладонь зажала горло. В таком положении его орган проникал, казалось в бронхи.
А перед моими глазами были его крепкие жилистые ноги со спущенными брюками.
Мне было очень больно и тяжело дышать. Мое горло словно рвали изнутри раскаленным прутом. Но профессору такое положение доставляло больше удовольствие.
Он все не кончал. А я уже молилась, чтоб эта извращенная пытка скорее закончилась.
Я дернулась, как от удара током, когда кончик указки начал снова дразнить мой клитор. Постукивать в одном ритме с членом, который трахал мой рот. Я изогнулась на столе, шире разводя колени в стороны. Впивалась ногтями в деревянный край парты.
Это было запредельно и порочно. Мне одновременно хотелось кончить и прекратить пытку.
Указка била сильнее. Несколько раз профессор стукнул меня по груди. Четко попал по соскам, выпирающим из - под футболки, как твердые камушки.
Давид сильнее сжимал мое растянутое горло. Придавливал шею до помутнения рассудка.
Я пыталась отклониться и почувствовала, как его орган напрягся в предверии оргазма. Он с силой загнал его глубже и с глухим полустоном - полурыком начал обильно кончать.
Я замерла, в ужасе думая, что в таком положении, где моя голова свисает со стола в изогнутом положении, я просто захлебнусь от терпкого семени.
Но Давид резко выдернул член и отошел на шаг.
Замыленным от слез взглядом я наблюдала, как белесые капли стекают с его ухоженных длинных пальцев, капают на пол.
Мужчина смотрел на меня мутным волчьим взглядом, затянутым поволокой разврата и похоти.
Он сильнее сжал головку члена. Поднял указку и ударил меня по губам. Затем еще раз. Не больно, но так пошло...
- Вставай, девочка. Урок окончен,- успокаивая дыхание, произнес он.
Я с трудом пошевелилась. Перекатилась на бок и сползла с парты. Между ног все горело и пульсировало. Так болезненно тянуло неудовлетворенностью, что наворачивались слезы на глаза. Я утерла рот от слюны и слез и посмотрела в волчьи глаза с мольбой. Неужели он не доведет начатое до конца?
- Ты сегодня была плохой ученицей. Сама попросила не трогать тебя. Поэтому ты наказана. Я не разрешаю тебе маструбировать дома,- он смерил меня взглядом, полным превосходства и холодного цинизма,- Завтра у тебя мои пары. Я определю по твоим глазам, трогала ли ты себя. И накажу еще сильнее и серьезнее. А если будешь послушной, то завтра я позволю тебе кончить. Ты ведь этого хочешь, Варечка?- громче добавил он.
Мужчина облокотился на парту и продолжал медленно водить рукой по влажному члену. Да, я хочу, чтоб он сделал со мной многие грязные вещи. Довел меня до оргазма.
Сжав сильнее бедра я молча кивнула.
- Можешь идти, девочка,- скупо произнес он.
Я находилась, как в прострации. После грубого горлового минета болел рот и шея. Лоно жгло и ныло от неудовлетворенности. А профессор приказал не трогать себя. Очень хотелось ослушаться. Приехать домой, залесть в душ и запустить пальчики между ног. Но меня останавливал страх. Давид ведь опытный и внимательный мужчина. Он действительно поймет, что я себя удовлетворила.
Профессор затеял со мной игру. И если я не буду четко следовать правилам, его жестокости не будет предела.
Я прекрасно помнила, как он приковывал меня наручниками к изголовью кровати. Как без прелюдий он имел мою попу. Как всовывал в меня одновременно с членом пальцы и заставлял кончать от этого разгула похоти.
Давид Кириллович поправил одежду и, взяв меня под локоть, повел к двери. В голове все вертелось от пережитых эмоций. Я дышала часто и прерывисто, ощущая тяжесть внизу живота.
Профессор не дал мне кончить! Не дал...
Мужчина остановил меня перед выходом. Поправил руками мои волосы. Приподнял мой подбородок двумя пальцами и всмотрелся в мое лицо. Хмуро исследовал мои глаза и припухшие губы.
- Почему вы выбрали меня?- тихо спросила я. Этот вопрос часто возникал в моих мыслях. Ведь я уверена, сейчас в нашем разнузданном порочном мире достаточно женщин согласных на подобный формат отношений. На грубость и садизм любовника.
- У тебя, Варечка, идеальное лицо. Лицо жертвы. Внешность и повадки мышки. А я люблю пугать и мучать маленьких мышек,- задумчиво ответил он.
Я вздрогнула от его слов. Пугать...Мучать...Бить...
На что я себя обрекаю?!
И при этом хочу до дрожи, чтоб он сделал со мной все, чем пугал...