— Может, сядем в трамвай?
— Лучше пешком. Успеем. Вещи со мной, — показал юноша на небольшой чемодан.
Станислав Владимирович еще утром пообещал Кипенко зайти к нему после шести. Хотел быть пунктуальным, но неожиданный телефонный звонок задержал его на добрых пятнадцать минут. И чей звонок задержал? Кошевского. Ни за что не возвратился бы в кабинет, если бы знал, что звонит именно Кошевский. И спросить, зачем звонил? Снова напрашивался в гости, снова обещал какую-то «гарантированную помощь». Просил разрешения зайти сегодня после девяти вечера. Едва нашел повод отказаться от встречи. Однако был уверен, что Кошевский все равно притащится. Выследит его на улице и войдет. «Но что ему нужно от меня? — размышлял профессор. — Неужели в самом деле он так заинтересовался документами о Галлере? Или хочет издать мои очерки? Но зачем все это понадобилось ему?»
Знал, что Кошевский никогда не брался за серьезные дела, поэтому и не верил в искренность его намерения написать диссертацию. Не напишет! Все это лишь разговоры ради разговоров.
— Но почему он так интересуется моей работой? — тихо спрашивал самого себя профессор. — Какие у него связи с Канадой? Неужели он в самом деле переписывается с профессором Стареньким? А потом еще эта записка от Деркача. Нет ли здесь какой-то взаимосвязи?
Станислав Владимирович помнил все свои разговоры с Кошевским. Каждый из них, собственно, сводился к стремлению Кошевского сблизиться с ним. Первый раз он намекнул об издании в Канаде очерков еще в начале осени. Зачем он тогда приходил? Узнать о его здоровье?
«Но почему он не пришел раньше? Кроме того, он приходил не один, — все с большим волнением размышлял Жупанский. — Это в тот вечер Калинка устроила скандал. Подняла настоящую бучу. Неужели она в самом деле что-нибудь заподозрила?»
Невеселые мысли не давали профессору покоя, пока он не зашел в здание горкома партии. Его сразу проводили в кабинет Сергея Акимовича. Но не успел он открыть дверь, как остановился будто вкопанный. Просто остолбенел от удивления — у стола Кипенко сидел Линчук.
— Прошу прощения, — попятился Станислав Владимирович. — Мне сказали, что можно...
У него, наверное, был очень растерянный вид, потому что Сергей Акимович быстро вышел из-за стола, взяв его под руку.
— Очень хорошо, что вы пришли. Я уже даже спрашивал о вас. Звонил домой, — говорил Кипенко, подбадривая профессора своей улыбкой. — Пожалуйста.
— Я, кажется, прервал ваш разговор? Я всегда попадаю не вовремя, — оправдывался Жупанский, посматривая на доцента.
— Нисколько! — решительно возразил Кипенко. — Наоборот, очень своевременно пожаловали.
Не подать Линчуку руки Станислав Владимирович не мог — это было бы бестактностью. И потом, что после этого подумает Сергей Акимович? Поэтому решительно подошел к Линчуку, поздоровался. Сделал это сдержанно, для виду, еще раз попросил у Кипенко прощения.
— А у нас никаких тайн, — объяснил секретарь. — Ваше участие в беседе будет очень полезным. Не так ли, Николай Иванович?
— Несомненно.
Станислав Владимирович не нашел что ответить, поэтому начал выбирать место, где бы сесть так, чтобы не смотреть на своего соперника. Однако Кипенко будто нарочно посадил его напротив доцента и теперь не сводил с них обоих глаз.
— Прежде всего хочу поблагодарить вас за лекцию, — промолвил секретарь горкома. — Рад вашему успеху.
— Очень благодарен, но ею не все довольны, — скромно заметил профессор, хотя на самом деле похвала Кипенко радовала его.
— Пусть будет так, Станислав Владимирович, — заметил Кипенко, воспользовавшись заминкой профессора. — Хотя, откровенно говоря, о недовольных мне абсолютно ничего не известно.
В глубоких глазах секретаря Станислав Владимирович видел искренность, доброжелательность.
«Но зачем здесь он?»
«Он» — это Николай Иванович Линчук, который сидел рядом и не вмешивался в разговор, лишь молча посматривал то на профессора, то на секретаря.
— Лекция ваша понравилась. А раз понравилась, надо ее прочесть и на других предприятиях. У меня здесь есть заявки от коллектива завода газоприборов, от обувщиков. А потом, может, захотите поехать в какое-нибудь село. Это было бы очень кстати...
Секретарь задумчиво улыбнулся, раскрыл зеленую папку.
— А то, Станислав Владимирович, вражеское подполье о вас настоящие басни распространяет.
— Обо мне? — удивился и даже немного испугался профессор. — Неужели я такая приметная персона? — попытался перевести свое удивление в шутку.