— Я очень устала, — Галинка опустила глаза, понимая, что говорит неправду.
Линчук молча поклонился и пошел... Пораженная, девушка сделала несколько шагов за ним. Откуда такая горделивость? Кто ему разрешил вести себя так высокомерно?
Вдруг выпрямилась, иронически улыбнулась и решительно направилась домой.
Станислав Владимирович приятно удивился, увидев дочь: ждал ее вечером, как обещала, и вот...
— Крестьяне не собрались — концерт не состоялся. Так, Калинка? — мигая самодовольно глазами, спросил он.
Дочь наклонила голову.
— Концерт состоялся. Причем при переполненном зале. Но там случилась беда — убили девушку, секретаря сельсовета.
Станислав Владимирович подошел ближе, помог дочери раздеться.
— Значит, я был прав, когда предупреждал... При каких же обстоятельствах произошла трагедия? Надеюсь, не на твоих глазах все это случилось?
— Ты хочешь узнать подробности?
Смотрела на отца, на его массивный нос и чувствовала непонятное отчуждение.
— Вот именно, Калинка, подробности, — подтвердил серьезно Станислав Владимирович, наверное, не замечая раздражения в голосе дочери. — Зайдем в кабинет. Нет, лучше в твою комнатку: она уютнее, — продолжал он скороговоркой и первым засеменил по коридору.
«Стареет папа», — подумала Галина, идя за отцом.
В ее комнате все было так, как и вчера, лишь на тумбочке стоял свежий букет живых хризантем.
— К твоему приезду Олена купила, — объяснил Станислав Владимирович, перехватив дочерин взгляд. — Недавно принесла и снова куда-то поковыляла.
Он не спеша расположился в кресле-качалке. Любил сидеть в нем и слушать Калинкины новости, беседовать с нею о разных мелочах, о городских сенсациях. Эти беседы с отцом для Галинки тоже были радостны. Но сейчас испытывала нечто противоположное.
— Это, конечно, не сенсация, папа, — начала она исподволь, желая, чтобы отец поскорее ушел и она могла обо всем подумать наедине.
Станислав Владимирович снял очки, посмотрел на дочь удивленно. Галина попыталась исправить свою оплошность, начала коротко и сдержанно рассказывать, не выдавая своего настроения:
— Она была на нашем концерте. Понимаешь? Такая молодая, может, моя ровесница... Еще не закончилось наше выступление, когда она пошла домой, вернее — ее подвез на машине председатель райисполкома, который тоже слушал концерт. Говорят, что он ей симпатизировал. Ну вот... Вскоре раздался истошный крик, председатель колхоза послал вооруженных людей обойти село. Но те ничего подозрительного не обнаружили. Все решили — провокация, чтобы сорвать концерт. А утром девушку нашли в канаве без кептарика и сапог, неподалеку от ее хаты.
— Может, здесь любовная история? Кто-нибудь из ревности потерял над собой контроль, — подслеповато щурясь, предположил отец. — К сожалению, такое тоже случается.
Галинка нервно тряхнула головой.
— Из ревности с убитой сапог не снимают... Кстати, они нашлись. Убийца или убийцы, неизвестно, сколько их там было, бросил сапоги в колодец.
— И какой же из этого сделан логический вывод?
— В Сбокове считают, что девушку убили кулаки. Убийство можно рассматривать как месть. Но за что? Неужели обреченные всегда так действуют? Что об этом говорит история, папа?
Отец удивленно посмотрел на дочь, но с ответом не торопился. Склонил голову, делал вид, что продолжает внимательно слушать.
Галинке почему-то хотелось досадить отцу, нарушить его спокойствие, может, даже рассердить. Пусть покричит, но пусть не думает, что его дочь совсем наивная, не понимает, что к чему, не имеет собственных убеждений.
— Убийство совершили бандеровцы. Я в этом уверена. Оказывается, национализм — не такая уж безобидная вещь...
Станислав Владимирович выпрямился, оцепенел. Калинка?! Его единственная дочь говорит такие вещи? Без влияния Линчука здесь не обошлось. Безусловно! Наверное, всю дорогу распространялся, что бандеровщина — это «гриб кулачества».
От нетерпения вскочил.
— Прежде всего я требую от тебя не забавляться политическим фразерством! Слышишь? Я также не рекомендую тебе увлекаться менторством. И в чем, собственно, ты упрекаешь отца? В чем?
Галинка тоже вскочила с кресла. Она тяжело дышала, на лбу пролегла упрямая складка.
— Потому что ты живешь прошлым! Не хочешь по-настоящему видеть ни того, что происходит сегодня, ни будущего. Ты живешь с закрытыми глазами!
Станислав Владимирович побледнел, отступил на два шага, будто хотел получше разглядеть родную дочь.
— Значит, я динозавр в вашем мире, да?
Галинку его слова удивили и оскорбили.