— И вам не хворать.
Глава 7
— Прямо так сразу и согласился?
— Не сразу, конечно, но…
— Молодца, Степаныч, возьми с полки пирожок. Сколько запросил за приезд?
— Он ничего не просил, я сам предложил ему десятку.
— Долларов?
— Евро.
— А не жирно будет?
— Вы же сами предлагали пообещать ему денег, а в смету я уложился, даже более чем.
— Ладно, во сколько он будет у нас?
— Около одиннадцати утра.
— Отлично. Как думаешь, он согласится работать?
— С учетом того, что он завтра узнает, думаю, что не сможет отказаться.
Глава 8
С момента моего прибытия в столицу и началась эта милая история продолжительностью в десять дней. Не скажу, что эти дни потрясли весь мир, но кое-кого, в том числе и вашего покорного слугу, задели достаточно существенно.
Заранее извиняюсь за бесконечные отступления в прошлое и в сторону, думаю, что без этого мне трудно рассказать, а читателю — понять, в какую же гадость я в очередной раз влип.
Отдельное «извините» за натужный юмор. Не всегда получается растягивать рот в улыбке, когда судьба лупит кувалдой по темечку.
Итак, начинаю.
Зевая во весь рот, невыспавшийся и злой, я вышел из поезда. Почти до самого утра в СВ, в котором я наивно надеялся добраться до Москвы без шума и пыли, шла настоящая русская гульба, бессмысленная и заполошная. Местные бизнесмены начали праздновать успех переговоров в столице задолго до их начала, вопя во все горло о каком-то «охренительном пакете коммерческих предложений». Что и кому они могли здесь предложить, кроме своих опухших поутру рож, не представляю. Не успел поезд тронуться, как они начали шастать из купе в купе друг к другу в гости, что-то громко крича о собственной крутости и перспективах покорения столицы. Причем по мере продолжения банкета крутость достигла Эвереста, а перспективы вышли за пределы горизонта и здравого смысла. Потом акулам местечкового бизнеса захотелось ласки и тепла, и по вагону, пиная ногами стеклотару из-под «Шуйской особой», засновали какие-то девки, врывающиеся во все подряд купе без стука. Остаток ночи я провел отстаивая свою невинность от заманчивых эротических предложений («Так, мужчина, классика, оральный секс, эротический массаж, за анал доплата тыща рублей, есть игрушки…» — и тычут в физиономию искусственным фаллосом слоновьих размеров).
Столица встретила меня легким дождичком и утренней неизгаженностью.
У расписания меня ожидал Андрей Степанович (буду теперь его, как все, называть исключительно Степанычем) в образе небогатого, но бодрого пенсионера. Поручкались и обнялись, все-таки почти пять лет не виделись.
— Видок у тебя, Стасик! Пил, поди, всю ночь?
— Хуже, слушал пьяные вопли да от шлюх отбивался.
— С этими, что ли, ехал? — и указал на стайку обалдевших пузатых мужиков с галстуками набок, растерянно озирающих привокзальную площадь. Еще не осознавших, где они, зачем они и, вообще, кто они такие.
— С ними, родимыми.
— Да, не оскудела Русь-матушка дураками. Поехали.
«Стальной конь» Степаныча ждал нас на стоянке у вокзала, скромненький такой серый «вольвешник».
— Шикуете, — заметил я, забираясь на переднее сиденье.
— Давно ты, Стас, в столицах не был, позабыл, как люди живут.
— Куда едем?
— Ко мне, мои все на даче, нам никто не помешает.
— А как у вас вообще дела? — и я покрутил в воздухе указательным пальцем.
— Нормально, регулярно проверяюсь.
— И точно нормально. — я достал из кармана небольшой приборчик, очень напоминающий миниатюрный мобильник, и посмотрел в окошечко индикатора. — Действительно, горизонт чист, даже странно. — достал второй приборчик и сунул его в пустующую подставку под телефон на передней панели. — Береженого бог бережет.
— Логично. — мой собеседник, в свою очередь, достал из портфеля аналогичное устройство и продемонстрировал мне. — Чисто.
— Тогда излагайте.
— Тебе предложат работу. — он ловко вырулил со стоянки и влился в не слишком густой утренний поток машин. — Подробности узнаешь у моего шефа. От этой работы ты не откажешься.
— Это с каких пряников?
— А вот об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Интересно.
— Сейчас тебе еще интереснее будет. Ты Женю Степанова помнишь?
Я прекрасно помнил Женю Степанова. В восемьдесят шестом в Афгане он был начальником дивизионной разведки на юго-востоке страны, а я, тогда еще молодой и зеленый советский военный разведчик, притворялся в той же дивизии прапором, помощником шифровальщика. Туда меня послали вычислить «крота» в штабе дивизии, сливающего информацию одному милому человеку по имени Хайят, что на фарси означало «жизнь». Этот дядя, в прошлом — военный летчик, командовал бандой численностью до трехсот сабель и прославился тем, что обожал лично убивать захваченных в плен наших солдат и офицеров, предварительно от всей души над ними поизмывавшись.