На столах, мимо которых они проходили, пылились органайзеры, заполненные разноцветными ручками и текстовыделителями, валялись серые файлы и листочки А4. Все это покрывала плесень пополам с паутиной.
Примерно через каждые тридцать шагов – где больше, где меньше – встречалось по гермодвери. Все они были распахнуты навстречу. Спустя десять комнат затхлые офисы закончились: бетонный пол стал сухим, а на стенах фонарик освещал какие-то схемы. Одна из них была обозначена D-6, самая жирная стрелочка указывала на станцию «Возрождение».
По предварительному ее маршруту Дэн догадался, что их цель и есть платформа этой станции. Через пару десятков метров серый бетон оказался застелен красно-зеленой ковровой дорожкой. Схемы на стенах сменились фотографиями неизвестных. Платформа кончалась раздвижными стеклянными воротами. Дэн взялся за одну створку, и, не избежав противного скрипа, ребята их растащили. За дверьми располагалась небольшая платформа, сразу за ней – сводчатый тоннель, отделанный серой плиткой.
Путь ветвился – одна дорога уходила вглубь, а другую почти сразу преграждали огромные гермоворота.
‒ Женя, ‒ Дэн впервые обратился по имени, чувствуя огромную благодарность к командиру за то, что недавно он понял его и молча позволил понежиться под солнцем, ‒ что это за тоннель и куда он ведет?
‒ В Кремль. Это, похоже, самый засекреченный в старину… в твое время тоннель. Ну, как тоннель – вообще-то это целый подземный комплекс. Называется «Объект Д-6». Судя по кладке, его много раз перестраивали, какие-то сегменты заваливали. Видишь эти серые плитки? Они электромагнитные.
‒ Откуда ты все это знаешь? – невольно прервал его Дэн.
‒ Мой дед в молодости работал в метро. Ты, поди, и не знаешь, когда бахнуло?
Дэн помотал головой.
‒ В две тысячи двести двадцать четвертом. Осенью… Может, потому так мало и выжило. Ну вот. Для того, чтобы скрыть перемещения правительственных поездов по Д-6, их, по сути, переделали в один огромный электромагнит. В этот тоннель, где мы сейчас, помещалось несколько вагонов, и поверхности их выложили подобными плитками. Ну, со схожей полярностью относительно основного электромагнита… Ты в физике-то шаришь?
‒ Ну так… ‒ протянул Денис. Единственное, что он хорошо помнил из школьного курса, ‒ это то, что у него и всех его одноклассников в головах была Торричеллиева пустота, по-простому – вакуум. Так утверждала физичка.
‒ Можно провести аналогию с двумя магнитами: если разнополярные притягиваются, то однополярные – наоборот, что создает эффект левитации. Вот на основе этого принципа все и было построено – вагончику придавался импульс, который нес его внутри электромагнита. Никакого трения и шума.
Дэн начал понемногу понимать:
‒ Но, когда начался метеоритный дождь, отключилось питание. Автоматика перешла на аварийный режим…
‒ Верно мыслишь. Она дала сбой и закрыла гермоворота, которые вели непосредственно в Кремль. То есть одна ветка тоннеля была запечатана. Судя по картам, которые показывал мне дед, наш тоннель должен вести до Чехова. Но большая часть Д-6 разрушена или затоплена. Или то и другое…
Они шли, освещая путь слабеющими фонариками. Фосфоресцирующие грибы были бы здесь большим подспорьем. Иногда казалось, что чернота впереди прямо пожирает их маленький свет, растворяет его в себе.
Неожиданно фонарик Дэна выхватил боковину поезда метро – не было сомнений, что он вполне ему современный: кое-где сохранилась поблекшая краска, ранее явно кислотного оттенка. Еле видный значок вай-фая намекал на рекламу неизвестного провайдера. Кабина машиниста, пробившая стену тоннеля, не получила катастрофических повреждений. Скелет в кресле был частично разрушен, но поза все еще отражала последнее напряжение сил. Глазницы глядели в глубину тоннеля. На мгновение Денису показалось, что останки машиниста подмигнули ему. В голове прозвучало: «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка – Ад». Прозвучало слишком громко для простой фантазии. Дэн обхватил голову руками и закрыл глаза, пытаясь избавиться от наваждения.
Открыл он их в душном переполненном вагоне, который нёсся вперед. Пассажиры припали к окнам. Дэн протиснулся к ближайшему, но ничего не увидел. Он потрогал за плечо пожилого мужчину рядом и спросил:
‒ Что там происходит?
Мужчина обернулся и ответил:
‒ Будущее.
В эту секунду свет погас, и поезд со страшной силой качнуло влево. Люди вокруг закричали, прибитые друг к другу и стали прижиматься все сильнее и сильнее. Воздуха не хватало. Двое сзади и спереди вжались в него так, что он услышал хруст своих ребер и закричал сам.
Тут кто-то дернул его за плечо и свет вернулся – но не холодный свет нового вагона, а желтый – фонарик в лицо. Женя, в чьих руках был этот фонарик, спросил:
‒ Ты в порядке? Двигаем дальше?
Дэн встряхнулся и утвердительно кивнул.
‒ Пакостный, конечно, тоннель. Много тут людей погибло.
Они влезли разбитое окно кабины и зашагали через вагоны. Слова командира ежесекундно подтверждались: кости, черепа, полусгнившие сумки, осколки мобильников, очков… Настоящее кладбище на колесах. Абсолютная, потусторонняя тишина.
Из последней двери они спрыгнули на развороченные рельсы. Но даже острый запах плесени и хлюпающая под ногами вода были лучше только что покинутого ими музея смерти.