‒ Привет, ‒ произнес он негромко, ‒ я Павел.
«Ну слава Богу», ‒ подумал Дэн, ‒ хоть один нормальный человек с нормальным именем. Незнакомец продолжил:
‒ Ты из пришлых?
‒ В смысле?
‒ Понимаешь, у нас здесь либо местные, либо пришлые. По тому, как ты одет, я делаю вывод, что ты не из этих мест. И когда тебя привели, ты не просил защиты, не угрожал, значит ‒ никого не знаешь. В этих краях нет отшельников или одиночек, все стараются жить группами. А теперь расскажи, откуда тебя, бедолагу, принесло.
‒ Я Дэн, ‒ начал он и смущенно поправился, ‒ Денис. Я из Москвы. А где мы сейчас?
Павел недоверчиво насупился.
‒ Ты, парень, ври, да не завирайся. Мы сейчас, если ты, и вправду, не в курсе, в Москве, а на москвича ты совсем не похож. Если быть точным, мы на Патриарших.
Денис только тогда и додумался взглянуть за высокую изгородь, видневшуюся над колючкой. Для этого пришлось встать на большой камень. Прямо перед собой он увидел что-то, напоминавшее памятник. Изваяние было настолько заросшим, что разобрать человеческую фигуру стоило труда. Рядом с ним виднелось что-то типа таблички.
‒ К…к… Крылов?! – воскликнул Денис.
‒ Ну а кто? ‒ Павел глядел так же недоверчиво.
‒ Получается, мы на месте пруда? А год? – озарило его вдруг. ‒ Год-то какой?
‒ Получается, ты поехавший? В смысле – год? Две тысячи триста пятидесятый вроде был. Вчера, по крайней мере.
‒ Что случилось с Москвой?!
Глаза Павла уже напоминали блюдца в бабушкином серванте.
‒ Точно поехавший. Да ничего особо не случилось. Ты давно с ума-то сбрел?
Денис сел и обхватил голову.
‒ В две тысячи семнадцатом, судя по всему.
‒ М-да… ‒ промычал Павел. ‒ И что думаешь делать?
‒ А что тут сделаешь?
‒ Ну, для начала, может, выберемся из этой ямы?
Дэн задумался – пожалуй, впервые после всего случившегося ‒ всерьез. «Я в том месте, из которого нет исхода в принципе. Так? Так. Значит, стоит попытаться улучшить свою участь, насколько это возможно именно здесь. Вероятно, это будет тупо. С моей точки зрения. И больно. Это уж без сомнения. Но если бы я решил сразу умереть, я бы сделал другой выбор раньше. Там, с Гиратосом. В НИИ грёбаного безумия». Эти мысли заняли минуты две. И Дэн ответил:
‒ Ладно. Говори, что надо делать.
‒Я вижу, Дэн, что ты парень башковитый. Хоть и не без шизы. ‒‒ Осторожно начал Павел. ‒ Примерно такие нам в отряде и нужны.
‒ Что за отряд?
‒ Вот. С этого – как раз подробнее. Мы пытаемся выжить в условиях постоянной угрозы смерти. Твари, которые тебя сюда притащили – людоеды. Это-то ты понял?
‒ Предположил.
‒ Отлично, значит уже – не дурак. Мы называем их вурдлы.
Дэн подавился собственным вскриком.
‒ Что?
‒ То, что я их так и назвал про себя. Вурдо-люди. Вурдалаки грёбаные.
‒ Значит, ты реально умный, парень. Но сейчас не бзди, а попытайся не перебивать. Ладно?
‒ Окей. Говори, ‒ шумно сглотнув, сказал Дэн.
‒ Короче, так. Нашего главного зовут Евгеном. Женек по-простому. Я у него ‒ один из офицеров. Мы с моими ребятами пошли на разведку за пропитанием и попали в засаду. Смотри, там за углом трое – это мои чуваки. Знаю, выглядят они стрёмно, ‒ Павел явно смутился черных лохмотьев троих болезненного вида парней, показавшихся в дальнем углу.
‒ Да нормальные они… ‒ попытался поддержать Дэн. ‒ Ну, грязноватые…
‒‒ Грязноватые? ‒ нервно рассмеялся Паша в ответ, ‒ грязноватые? Ты вообще – отдупляешь, что происходит?
‒ Нет, дружище, ‒ твердо и честно ответил Дэн. ‒ Я не отдупляю вообще ничего. Мне приходится просто верить каждому твоему слову. И сочувствовать – потому, что я к этому склонен. Ты не забыл, что я живу в две тысячи семнадцатом?
Паша явно остыл и загрустил. Через минуту-другую он сказал:
‒ Прости, чувак. Я тут тоже, знаешь, не жизни радуюсь. Я думаю, правильно будет свести тебя с нашим главным. В последнее время у нас половина операций ‒ по добыче хавчика, а половина ‒ атаки на вурдлов. Потому что иначе в конце концов мы сами станем их хавчиком. Мы должны уничтожить этих животных. Просто, чтобы остаться в живых. Понимаешь?
Дэн понимал.
‒ Тебя, как и всех сначала, должны были затащить в их главную пещеру. И там есть пустой трон. Вурдлы втирают, что там сидит их главарь – Антон. Но ты мог убедиться, что там никто не сидит. Правильно?
Денису пришлось согласиться.
‒ Так вот. ‒ продолжил и закончил Павел, ‒ Антона никто никогда не видел. А если кто и видел, тот наверняка сдох.
В этот момент открылась дверь, и на арену вышли двое вурдлов. Они направились к чувакам Павла, схватили одного из них и поволокли за ноги.
‒ Гриша, ‒ сдавленно проговорил Павел, ‒ один из лучших моих разведчиков. Суки…
Гриша орал и пытался ухватиться за песок, но песок вел себя как песок – то есть утекал сквозь пальцы. Как и его жизнь. Когда крики стихли за дверью, Дэн не понимающе и, наверное, с осуждением посмотрел на Павла. Тот вскинулся:
‒ А что я мог?! Ты что – хотел бы, чтоб я у них на второе пошел? А так я тебя, дай Бог, выведу. И этих вон бедолаг.
Он махнул в сторону двоих оставшихся. Они сидели неподвижно, в предсмертном оцепенении обхватив колени.
‒ А с чего ты взял, что нам удастся выбраться?
‒ С того, что Евген нас уже ищет. Он никогда своих не бросает. Я несколько лет с ним – ни разу не было случая. Главное – дождаться, и…
Его прервал лязг открывшейся вновь двери. На арену в этот раз выпихнули парня лет тридцати, в рваной одежде и с удивительно белым, просто как бумага для принтера, лицом. Он упал на колени и закрыл голову руками.
Едва все стихло, он встал и огляделся. Паша и Дэн, должно быть, показались ему более перспективными для беседы, чем оставшиеся двое, и он подошел к ним с извиняющейся улыбкой.
‒ Привет, я Пётр! А вас как зовут? Местечко, конечно, так себе для знакомства, ‒ затараторил он было и подвис, не договорив.
Ребята представились.
‒ Я из арбатских, а вы?
Дэн хотел было сказать, что он из Москвы, но понял, что это прозвучит глупо.
‒ Каширский я.
Петр посмотрел на него с удивлением.
‒ Отшельник, ‒ отрекомендовался Павел, с интересом разглядывая новенького.
В этот момент воздух над ареной, а может – и над всем городом – разорвал дикий, исполненный отчаяния вопль.
‒ Гриша, ‒ голос Павла прозвучал тоже отчаянно. ‒ Вот и все.