- Откуда столько еды? Дала кому-то важному? - съязвил мужчина.
- Уж точно не тебе, - ответила ему Рита. - От тебя и не дождешься подобного.
- Так значит... Кто-то есть у тебя, - спокойно кивнул Миша, отхлебывая из тарелки. Он уже давно так сытно не кушал.
- Ты ешь давай молча, - отмахнулась женщина, присев рядом с ним. - Расскажи, хоть где-то жизнь лучше, чем здесь?
- Нет, - покачал головой Миша на секунду задумавшись, а затем осушил залпом полную рюмку.
- Жаль, - так же тихо ответила девушка и молча опрокинула свою рюмку. Она шумно сглотнула и поднеся кусок хлеба ко рту глубоко вдохнула, занюхивая выпитое ароматом свежеиспечённого хлеба.
Наверху поднялась сильная снежная буря, ставшая уже чем-то обыденным к этому времени. Холодный ветер завывал и свистел, да так громко, словно очень сожалел и пытался извиниться за тех, чьи жизни он забрал. Но теперь его воспринимали только как убийцу дорогих людей. Ему больше ничего не оставалось, как жалобно скулить, заглядывая в редкие щели, принося ещё больше холода и разочарования внутрь. Спустя буквально десять минут Михаил уже оказался изрядно подвыпившим. Что не удивительно, учитывая как слабо он питался, особенно последние полгода. Их короткий разговор, о пережитом за последние два года, привёл к долгожданным хоть и слёзным объятиям.
- Почему ты ещё одна? Тебе не страшно здесь? Рядом есть поселения, я думал ты присоединишься к ним, - горячо шептал Михаил, обнимая свою любимую жену. На время казалось, что он навсегда потерял её, но сейчас она совсем рядом и он уже не хочет её отпускать.
- Потому что я не хочу оставлять это место. Я ждала когда ты вернёшься. Но... Тебя не было так долго. Почему тебя не было так долго?! - она всхлипнула у него на плече и он принялся нежно гладить её волосы.
- Прости меня. Правда. Я не знаю, что я искал. Может новый смысл жизни для себя, - проговорил он ей на ухо.
- И нашёл? - подняла она красные глаза на него, - нашёл ты этот смысл свой?!
- Да, - кивнул он очень задумчиво. Его взгляд стал чуть отстранённым, а свободная рука затеребила бороду под нижней губой. Он всегда так делал, когда вспоминал что-то тяжелое для себя.
- Ну и? - не выдержала Рита, протерев глаза и поправив каштановую копну волос.
- Однажды, я не ел несколько дней, - начал он, сдвинув брови от попыток выдавить из себя слова, - Ничего не словил и не нашёл чтобы обменять. А до ближайшего убежища идти было прилично. По крайней мере в моём состоянии. Я уже понимал, что не дойду. Вот тогда, когда мое уже почти бледное тело заметало снегом... Тогда я понял, что во всём этом грёбаном мире, у меня остался только один человек, который мне важен. Ты знаешь, я не верю в Бога. Но тогда я очень попросил его помочь мне. Я пообещал, что вернусь домой, если он спасёт меня. Пообещал, что это не ради меня, а ради того чтобы я мог помочь той, кого люблю. Это было чудом, что пара мужиков из местного племени "братьев во Христе" подхватили меня и притащили к себе до того как обрушилась страшная буря. Больше суток она не давала мне выйти. Зато ребята хорошо накормили меня и дали время восстановиться. После этого у меня не было другого выбора. Я дал обещание, что вернусь сюда, к тебе.
- Не начинай... - отвернулась девушка, снова запустив руку в свои волосы. - Это всего лишь из-за обещания? Хорошо, ты его исполнил, сдержал свое мужское слово. Теперь можешь идти дальше.
- Я пришел, потому что хотел этого. То обещание лишь открыло мне глаза. Когда не стало... - он поджал губы и замолчал, не желая называть имени дочери. - Я люблю тебя. Даже если ты против этого.
- Я всегда хотела чтобы ты был рядом, но это ты принял такое решение! - вскинулась девушка, резко повернувшись к нему. Её душила обида и злость на него. Он сделал ей невероятно больно. Но в то же время она безумно любила его и сейчас. Даже после смерти дочери.
На мгновение мир вокруг будто замер. Впрочем, так это и было, учитывая происходящее снаружи. Мир вновь превратился в ледяной Ад. А вот внутри, в том самом подвале семьи Лесоповаловых, горел самый настоящий пожар. Пожар страсти и безумия, в котором две влюбленных души пытались насладиться друг другом, несмотря на все сложившиеся обстоятельства.