Тогда я сейчасъ же рѣшилъ совершить полное восхожденіе, но предварительно я спросилъ, не предвидится ли какой опасности? Онъ отвѣчалъ, что ни малѣйшей — не для телескопа, конечно; по его словамъ, онъ сводилъ такъ уже очень многихъ, и ни одинъ человѣкъ не погибъ. Тогда я спросилъ, сколько будетъ стоить, если я возьму въ это путешествіе и своего компаніона. а равно и столько носильщиковъ и проводниковъ, сколько окажется необходимымъ. Онъ отвѣтилъ, что Гаррисъ можетъ сопровождать меня за два франка, что же касается до проводниковъ и носильщиковъ, то, если мы не очень уже робки, то онъ считаетъ ихъ даже лишними, такъ какъ въ восхожденіяхъ, предпринимаемыхъ при помощи телескопа, отъ нихъ можно ожидать скорѣе затрудненій, чѣмъ помощи. Онъ прибавилъ, что вышеупомянутая партія приближается въ настоящее время къ самому трудному мѣсту пути, и что если мы поторопимся, то минутъ черезъ десять мы ее догонимъ и, соединясь съ нею, безвозмездно воспользуемся ея проводниками и носильщиками, о чемъ они даже не будутъ и знать.
Я отвѣчалъ, что мы отправляемся немедленно. Я увѣренъ, что сказалъ это спокойно, хотя и чувствовалъ, что щеки у меня поблѣднѣли и по тѣлу пробѣгаетъ дрожь при мысли объ опасностяхъ того предпріятія, на которое я такъ необдуманно пускался. Но старинный бѣсъ авантюризма словно подталкивалъ меня, и я сказалъ, что разъ я что-нибудь рѣшилъ, то назадъ ужь не пойду; я взойду на Монбланъ, хоть бы это стоило мнѣ жизни. Я обратился къ телескописту и приказалъ ему наставить свою машину въ должномъ направленіи и отправить насъ въ путь.
Гаррисъ испугался было и не хотѣлъ идти, но мнѣ удалось ободрить его, сказавъ, что всю дорогу я буду держать его за руку; тогда только онъ согласился, но и то вначалѣ немного дрожалъ отъ страха. Бросивъ послѣдній прощальный взоръ на окружающій роскошный лѣтній пейзажъ, я смѣло и рѣшительно приложился глазомъ къ стеклышку трубы и приготовился карабкаться по вѣчному снѣгу угрюмаго ледника.
Съ большими предосторожностями мы направились поперекъ большого Боссонскаго ледника, перебираясь черезъ ужасныя, зіяющія разсѣлины и лавируя среди величественныхъ утесовъ и ледяныхъ башенъ, съ карнизовъ которыхъ свѣшивались гигантскія ледяныя сосульки. Снѣжная пустыня, разстилавшаяся вокругъ насъ во всѣ стороны, была дика и угрюма выше всякаго описанія, а окружавшія насъ опасности были такъ велики, что временами я думалъ о возвращеніи. Однако, собравъ все свое мужество, я рѣшилъ идти впередъ.
Пересѣкши благополучно весь ледникъ, мы съ величайшею поспѣшностью начали карабкаться по крутизнѣ, которая за нимъ начиналась. Минутъ черезъ семь послѣ выступленія, мы доcтигли пункта, въ которомъ характеръ мѣстности радикально измѣнялся, передъ нашими глазами разстилалась и уходила къ небу, повидимому безпредѣльная покатость, покрытая сверкающимъ снѣгомъ. Глядя на эту чудовищную наклонную плоскость, при чемъ глаза мои упирались въ отдаленное небо, я чувствовалъ, что въ сравненіи съ этимъ все великое, все грандіозное, что приходилось мнѣ видѣть раньше, превращается въ ничтожное, микроскопическое.
Отдохнувъ съ минуту, мы поспѣшно двинулись далѣе. Не прошло и трехъ минутъ, какъ мы уже замѣтили впереди себя партію туристовъ и остановились, съ цѣлью наблюдать за нею. Съ трудомъ двигалась она по идущему накось длинному снѣговому гребню. Туристы, въ числѣ двѣнадцати человѣкъ, были связаны одною общею веревкою и, сохраняя разстояніе другъ отъ друга около пятнадцати футовъ, шли слѣдомъ въ одну линію, рѣзко выдѣляясь на чистой синевѣ неба. Въ числѣ ихъ была одна женщина. Мы видѣли, какъ ноги ихъ подымались и опускались; мы видѣли, какъ разомъ заносили они свои альпенштоки, казавшіеся какими-то маятниками, и съ силою упирались на нихъ; мы видѣли, какъ дама махала платкомъ. Подъемъ совершался медленно и съ большимъ трудомъ; съ трехъ часовъ утра отъ самаго Grands Mulets, что на Боссонскомъ ледникѣ, начался этотъ ужасный подъемъ, а теперь было уже одиннадцать часовъ. Мы видѣли, какъ они сѣли отдыхать на снѣгъ и пили что-то изъ бутылки. Минуту спустя они поднялись, чтобы совершить послѣдній переходъ; тогда двинулись и мы и скоро соединились съ ними.
Наконецъ, мы всѣ вмѣстѣ стоимъ на вершинѣ! Какая картина разстилается подъ нами внизу! Далеко на сѣверо-западъ текутъ и волнуются молчаливыя волны Фарнезскаго Оберланда, снѣжныя вершины котораго вслѣдствіе значительнаго разстоянія мерцаютъ нѣжнымъ мягкимъ свѣтомъ; на сѣверѣ поднимаются гигантскія формы Боббельгорна, задрапированнаго сверху до половины высоты сѣрымъ грозовымъ облакомъ, за нимъ, направо, тянется громадная цѣпь Цизальпійскихъ Кордильеровъ, потонувшихъ въ какомъ-то туманѣ; на востокѣ поднимаются колоссальныя массы Зодельгорна, Фуддельгорна и Диннергорна, вершины которыхъ свободны отъ облаковъ и сверкаютъ на солнцѣ бѣлымъ холоднымъ блескомъ; за ними едва виднѣется линія Гатскихъ горъ и Аллеганскихъ; на югѣ вздымается дымящійся пикъ Понокатепетла и недоступная вершина Скраббльгорна, на западѣ-юго-западѣ протянулся величественный хребетъ Гималаевъ, точно дремлющихъ въ пурпуровомъ заревѣ; а за ними весь видимый горизонтъ занимало взволнованное, залитое солнцемъ море Альповъ, среди общей массы которыхъ то тамъ, то здѣсь поднимались могущественные, какъ бы парящіе, куполы отдѣльныхъ великановъ; вонъ Ботльгорнъ, вонъ Садльгорпъ, Шовельгорнъ и Нудергорнъ.