Когда Грентвиг закончил, Этелред, глядя в стол, медленно проговорил:
- Интересная история, не спорю. Но сам понимаешь, Мастер, нужны доказательства.
- Понимаю, - согласился Грентвиг без тени иронии. - У меня с собой пока летопись из Коренной Империи. Торан!
Наверно, в качестве мальчика на побегушках Торан незаменим. Он выудил из мешка толстенный фолиант, передал его Грентвигу тот показал глазами на Этелреда и протянул его мне, я рассеянно принял его...
...Пальцы касаются шершавой, уже слегка покоробленной жаром кожи переплета, а где-то там, позади, корчатся в злорадно ревущем огне еще сотни томов, и все заполняет удивительно едкий и плотный дым, и одежда путается в ногах - что-то вроде рясы... И вот просвет, за ним - солнце, пьяный воздух, а позади обрушивается страшный грохот, освободившееся пламя рвется ввысь...
Я машинально отдал фолиант Этелреду, повернулся к Учителю:
- А как она в таком пожаре-то уцелела?
Грентвиг чуть с лавки не свалился:
- Про пожар-то ты откуда знаешь?
Так... Стало быть, пожар таки имел место... А в самом деле, как это я про него узнал? Нет, язык на привязи держать надо - мало ли чего еще эти светлые головы наизобретают, а кому расхлебывать?.. Так что я т только пожал плечами, но Грентвиг не отставал:
- Как ты узнал? Да, летопись - одна из немногих, уцелевших после пожара. Это уже после Напасти было.
Никуда не денешься, придется рассказывать...
- Просто когда я книгу взял, почувствовал огонь. И все радости, пожару сопутствующие.
Грентвиг с Этелредом переглянулись, как два хирурга на консилиуме. Похоже, между ними даже какой-то обмен мнениями произошел - которого не то что я, даже Ильмира не уловила. Великошишковское взаимопонимание... Во всяком случае, Этелред пожевал губами:
- Да, это аргумент... Если не возражаешь, еще одна проверка. Меченосец, - повернулся он ко мне, - я тебе сейчас одну вещь дам, а ты о ней скажешь все что можешь сказать.
Не успел я отмазаться, как он уже выудил из угла какой-то сверток, бережно раскутал тряпье и выставил на стол нечто вроде статуэтки из темно-зеленого камня, до неузнаваемости вытертой:
- Итак?
Вот змейство, очередная способность во мне прорезалась... Я со вздохом взял статуэтку в руки и предельно расслабился.
На сей раз столь плотного контакта не вышло - и на том спасибо... Ничего столь жуткого я не видал, даже когда наркотиками увлекался. Ацтекские боги в сравнении с этим - красавчики и добряки. Хорошо еще, то, что тут предполагалось, я до конца расшифровать не могу.
Не открывая глаз, я заговорил, словно читая возникшую передо мной страницу:
- Работа гномов, предположительно эпоха Четвертого царства, для культовых целей - что-то там с Каменным Змеем связанное... Нет, больше ничего сказать не могу.
Открыв глаза, я обнаружил, что на меня даже Малыш уставился, раззявив пасть. Вернув статуэтку Этелреду, поинтересовался:
- А что за эпоха Четвертого царства?
Вместо ответа шишки снова переглянулись, Грентвиг повернулся ко мне:
- А если я тебе еще одну...
Я вскинул руки:
- Все, кода! Представление окончено, бобик сдох.
По рожам обоих начальничков сразу стало ясно, что разочарованы они до предела, но к их чести, настаивать на своем они не стали. Торан пялился на меня, как на ярмарочного шарлатана. Малыш - тот только головой покачал. А Ильмира положила ладонь на мою руку:
- Теперь я понимаю, почему ты для них опасен.
- Да? А вот я что-то нет, - я постарался спрятать раздражение. - И знать бы еще, что это за «они»...
Может, Ильмира и объяснила бы, но Этелреду на мои проблемы в высшей степени начхать - он снова повернулся к Грентвигу:
- Что ж, я согласен. Я даже Камень дам. Но как ты понимаешь, Мастер, даром ничего не дается.
- И твои условия?
- Всего одно, Мастер, всего одно... Есть у меня один... - он чуть замялся, - человек. Я хочу, чтоб он в этом вашем походе участвовал. Сразу скажу: возможно, он больше подойдет для той роли, которую ты планируешь, чем Меченосец.
На сей раз Грентвиг задумался надолго. Наконец он кивнул:
- Что ж, это справедливо. А в Ущелье...
- В Ущелье с Меченосцем пойду я, - Ильмира, как всегда вмешалась неожиданно, но так, что спорить никому и в голову не пришло. - А может быть, и в Зачарованный. Я знаю, о ком ты говоришь, отец. Думаю, он откажется.
На сей раз онемели и позеленели оба старикана - одному явно не хочется дочку отпускать в гиблые места с бандитом-зятем, второй подозревает, что в этом случае первую скрипку играть буду уж никак не я. Да чего уж говорить, если даже я онемел, а у Малыша на физиономии выразилось такое сомнение, что ни в сказке сказать, ни тем более пером описать. Хотя от Ильмиры, наверно, и надо было чего-то такого ждать...