До столовой мы оба идем молча. Алекс листает книгу по следующему предмету, который у меня с ним не выпадает, а я думаю о том, что наконец-то увижу Джастина на экономике.
— Смотри, — протягивает мне журнал Кейт. — Ты хочешь атласное?
— Я не знаю, — пожимаю я плечами, медленно листая страницы.
Все платья довольно красивые, но не одно не подходит мне по вкусу. Я начинаю делать это быстрее, пока мою ладонь не накрывает чужая. Алекса.
— Взгляни, — указывает он взглядом на остановившейся странице.
Я вижу красивое белое платье. Оно кружевное и длинное.
— Потрясающе, — более одушевленно проговариваю я.
— Тебе сюда подойдут собранные волосы, — замечает Кейт, и перелистывает страницу. — А этот костюм подойдет Джастину.
Я улыбаюсь, листая страницу то вперед, то обратно, представляя нас в этих костюмах. Я никогда не видела Джастина в костюме. Скорее всего, он будет выглядеть просто замечательно.
— Я возьму это, ладно? — указываю я на журнал, поднимаясь со скамьи. — Хочу показать это Джастину.
— Конечно, — лучезарно улыбается Кейтлин, заметив, что угодила мне.
Я закидываю сумку на плечо и мчусь к кабинету по экономике. Мне не терпится показать ему свою находку. Точнее, сказать находку Алекса.
Кабинет уже был открыт, и я решила занять для нас места, как заметила Джастина внутри. Он поднял голову, как только я вошла, и озадаченно взглянул на журнал в моих руках.
— Привет, — робко улыбнулась я, подходя к нему. — Я только что была с Кейтлин, и мы выбирали мне выпускное платье, тут кое-что есть для тебя.
— Что? — будто только очнувшись, произносит Джастин.
Я осторожно гляжу в его потемневшие глаза и круги под ними. Его лицо болезненно-бледное.
— Мы с Кейтлин нашли тебе костюм на выпускной, — вновь повторяю я.
Я слышу, как он тяжело вздыхает, будто делает это с большим трудом.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я.
Я никогда не видела его таким, и мне становится страшно.
— Послушай, — более оживленным тоном начинаю я, и на секунду задерживаю дыхание, заметив на его руке тот же шрам, как и у Алекса. Но разница в том, что у Джастина он кажется недавним.
— Остановись, Эльза, — качает он головой. Его лицо сосредоточено, на руках видны синяки, когда он их поднимает.
Это не те, что я оставила. Их больше и они бордового цвета, будто он упал с лестницы.
– Но…
– Я болен раком, Скарлетт, – голос Джастина холоден, но все-таки вздрагивает.
– Что? – сбитая с толку шепчу я.
Этого не может быть. Это шутка?
– У меня лейкоз, – его голос срывается. – Я умираю.
Я вижу, как из последних сил он пытается хоть что-то донести до меня. Снова тяжело вздыхает, и на секунду прикрывает глаза.
– Нет… Ты не болен. С тобой все в порядке, — проговариваю я, но он не слышит.
Я беспомощно качаю головой и чувствую, как учебники выскальзывают из моих рук, образовав шум в тихом помещении.
– Все кончено, – последнее, что говорит Джастин и уходит.
Веки тяжелеют, принуждая окунуться в долгий сон.
Я чувствую пропасть. Дыра в ней засасывает меня с огромной скоростью, вычеркивая все возможные способы выбраться из этого помутнения.
Я сдаюсь и падаю на колени. Слезы обжигают мне глаза. Становится трудно дышать. Невидимая нить обрывается, отрывая меня от реальности и швыряя в бездну. Я утонула. Погибла.
Желудок скручивает с дикой болью, а в груди будто тысячу иголок впились в мое сердце. Слова проносящиеся хриплым голосом атакуют мой разум со всех сторон, царапая кожу. До крови. До потери сознания.
«Мой Джастин», – тихо шепчу я в пустоту.
Но Джастина нет. Он ушел. Он бросил меня после того, что сказал. То ли от того, чтобы не видеть моих слез, то ли боялся. Он просто сбежал.
Я облокотилась на стену, вздернув подбородок, и, пытаясь набрать воздуха, тихо всхлипнула. Весь мир рухнул, заваливая меня осколками воспоминаний. Слишком хороших, чтобы просто забыть.
Я касаюсь содранной коленки, и не чувствую боли. Уже засохшая кровь стала темно-бордовой, и это все плывет в моих глазах. Я теряюсь. На несколько секунд забываю, что со мной произошло, но снова вспоминаю, и слезы начинают катиться по щекам.
Карие глаза смотрят на меня нежно и в последний раз.
«Все кончено», – проносится в моей голове несколько тысяч раз.
Я забываю, как нужно дышать. Кладу ладони на холодную стену, пытаюсь подняться, но снова падаю. Зарываюсь в свои коленки и тихо плачу. Как маленький обиженный ребенок хныкаю, потому что больше нет сил.
Какая-то половина меня не дает мне полностью осознать происходящее, и от этого мне легче.
— Скарлетт, — вновь этот обеспокоенный и почти неслышный голос мамы.
«Я в порядке», — шепчу я себе мысленно несколько раз, пытаясь поверить в свои же слова.
Время безжалостно уходит день за днем, оставляя лишь пустоту. Меня поглощает невидимая дыра бессмысленной жизни. Я теряюсь в собственных мыслях и, кажется, собираюсь остаться в них навсегда.
Вокруг меня ходят люди. Кто-то пытается меня накормить, кто-то говорит, что мне звонили.… Ну а я умерла. Нет, не физически. Мое сердце все еще бьётся. Не так как раньше, но я все еще слышу, как иногда оно стремительно набирает обороты.
Меня начинает подташнивать от самой себя. От той, в кого я превратилась, но я все еще неподвижна.
Нет сил, куда-либо идти и что-либо делать.
Накрываю лицо ладонями, и начинаю тихо плакать. Сама не понимаю почему. То ли от отчаяния, то ли…
— Милая, ну что же ты, — снова рядом мама.
Она крепко прижимает меня к себе и напевает песню, как в детстве. Мне впервые становится легче за эти пару дней, потому что её голос успокаивает.
Папа тоже рядом. Он укрывает меня одеялом и целует в лоб пред сном. Но я снова не сплю. Уже третьи сутки не смыкаю глаз, а если и удается, то всегда снится он. Мой Джастин.
Все тот же сонный мальчик в домашних тапочках, или тот парень, что хотел сделать шаг в пустоту на крыше майской ночью.
Я чувствую, как по щекам вновь плывут слезы. Я расклеилась.
Все произошло сразу же после его слов. Оставаться в Гарварде я не могла. Я и понятия не имела, что мной руководило. Взяв некоторые вещи, я просто села за руль и направилась домой.
— Это еще хуже, чем после смерти её дедушки, — проговаривает мама.
Я вижу белый халат. Мужчина в нем маячит из стороны в сторону, что-то говоря моей матери. Слышу чужие всхлипы. Она плачет.
«Не плачь, мамочка», — внутренне шепчу я, потому что мой язык не поворачивается сказать хоть слово. Руки и ноги ватные. Я потеряна в себе окончательно.
В голове тихим эхом играет скрипка. Я вспоминаю дедушку, и чувствую новую волну боли. Она накрывает меня с головой, засыпая обломками прошлого.
— Не ест второй день, — снова голос мамы. — Я больше не знаю, что делать, — он срывается до плача.
День сменяется ночью. Я открываю глаза и вижу перед собой женщину. Она спит на моем кресле возле кровати. У нее усталый вид, будто она не спала неделю и наконец-то смогла вздремнуть.
Это моя мама.
Смыкаю их снова и слышу, как стучит дождь по стеклу.
— Он — наш единственный шанс, — шепчет чужой голос.
Я в надежде открываю глаза и вижу перед собой карие глаза. Они наполнены любовью и добротой. От них веет теплом, которое всегда согревало меня. Уголки его губ медленно приподнимаются в улыбке, и я чувствуя себя ужасно. Он так прекрасно выглядит, а я лежу как бревно уже третий день, и пытаюсь осознать всю ту информацию, что в меня напичкали.
— Скарлетт Мэри Белль, — качает он головой. — Вот сижу здесь и думаю, надрать тебе задницу или нет, — он задумался на секунду, а потом усмехнулся.