— Можно выпрыгнуть в окошко или выстрелить в висок и, решив, что смерть настала, дух метнётся к телу, тело будет радо слиться с вечным духом — вот вам и успех. Есть тут риск один, однако: вера в смерть в вас одолеет тела жизненную силу и духовный светлый ум. Смерть — не то, с чем безвозмездно затевают люди игры…
— Это все? Все варианты?
— Можете сидеть и ждать, когда ваш гипнотизёр соизволит снять с вас чары.
— Хорошо. Я подожду.
— Зачем терять Бог знает сколько времени на скуку? Мы женаты…
— Мы разведены! Я чудом не сошла с ума, отучая себя… от вашего общества. Возврата нет!
— Вы не знаете, насколько правы.
— Что?
— Я догадался, кто вас усыпил. Я его знаю. Насколько я безумней вас, настолько он безумнее меня. Он вас не вытащит отсюда.
((«А как же она?» — спросил Эмиль, когда Макс позвал его из кабинета леди Анны. «Она очнётся в положенный час». «А как же ответ, который она должна вам дать?» — «Она его уже дала», — ответил Макс.))
— Но он только просил меня узнать, согласны ли вы на продажу дома!.. Он солгал?
— Полагаю, да.
— Каковы же были его истинные цели?
— Жертвоприношение, месть. Вы, как всякий бунтарь, себе нажили прорву врагов. Может статься, что я — ваш единственный друг… Уже сейчас я должен посоветовать вам быть готовой к любому состоянию, в котором можете по возвращении найти леди Изабеллу — так ведь зовут ваше тело?
— Не тщитесь запугать мне! Терзания и распад — судьба всякой плоти, но подлинным бытием обладает только дух. Моё тело уже давно познало скверну. Я отрекусь от него без сожаления и останусь тут навек… Но, Боже! Ада!.. Хорошо! Я пойду на это — ради моего ребёнка!
Анна яростно, как напавшего зверя, сбросила с себя платье. Вдруг…:
— Но как же это вообще возможно делать? Я ведь дух, а вы… А… вы?
— И я, — отвечал собеседник, оставаясь у дверей.
— Значит,… ваше тело… тоже сейчас… как бы в обмороке? Это часть колдовского плана? Или совпадение?… Повергнуть его в летаргию — на большом расстоянии? В неизвестной географической точке? Немыслимо! Но рассчитывать на случай и гарантировать… Ах! — Анна всплеснула ладонями, — как я забыла, что вы — сумасшедший! Не собственно вы, говорящий со мной (вы-то как раз благоразумны!). Вы, видимо, здравомыслящий дух, постоянно оторванный от вашего полоумного тела! Вот и разгадка!..
— Ага, значит человек, клянущий несправедливости мира и, в частности, ваше супружеское вероломство — дурак, тогда как тот, кто грезит о заточениях, радуется чужой к себе ненависти и мечтает быть избиваемым — умница?
— … Ну, тогда я совершенно ничего не понимаю… Впрочем, какая разница…
Обречённо опустилась на кровать, отвернувшись и обеими руками вытирая слёзы. Собеседник неслышно подошёл, присел рядом.
— Вам знакомо выражение «жить в чьей-то душе»?
— При чём тут это стёртое словесное клише?
— Что есть ваша душа? Ваш личный вариант вселенского пространства. И это место: дом, комнаты, улица за окном — суть зоны вашей души.
— Но вы же говорили, что это Пиза…
— Вот уж нет! Я ляпнул первое взбредшее слово. Здесь только вы всему даёте имена.
— Но у вас-то имя есть.
— Будет, когда вы его произнесёте.
— … Кто вы???
— Дух от духа вашего мужа, живущий в вашей душе.
— Что значит дух от духа?
— Когда двух людей сближает любовь или ненависть, в предельный миг этой близости, их духи расслаиваются и обмениваются своими копиями…
— Так вы — всего лишь дубликат, слепок!?…
— Если угодно.
— Но… я… хотела встретиться… с оригиналом…
— Разница меж мной и им лишь в том, что я люблю вас.
Анна сринулась с кровати, описала ступнями петлю по ковру; её духовный супруг откинул одеяло, полуоткрыв простыню, погладил ткань:
— Какое чудо! Тёплая! Последняя работа легендарной Элисон из Бата. Мастерица была бы рада за нас…
— Я — не хочу!!! Во мне нет к вам любви! Её убил тот адский день! Вы только жалки… Впрочем, я даже не верю вам… Я ничему больше не верю!
Глава XIX. В которой Эжен становится миллионером
Триумфаторам осталось пройти полквартала, и они уже еле волочили ноги, особенно Эмиль, тащивший два увесистых саквояжа, тогда как Макс нёс только трость.
— Если бы про вас, — говорил журналист, окружая свой рот и подбородок белым облаком, — писали книгу, то автор непременно сравнил бы вас со странствующим рыцарем…
— Странствующий рыцарь — это плеоназм, — цедил Макс сквозь закоченевшие губы, — Слово кавалер исторически означает просто всадника, а кто такой всадник, если не странник?