Гюлизар, почувствовав на себе взгляд, обернулась. Мелькнула тень. Гюлизар выглянула из двери и успела увидеть только спину Залоглу, скрывшегося за парадной дверью.
Гюлизар насторожилась. Куда это он пробирается, будто вор? Музафер-бей наказывал глаз не спускать с этого бездельника. Гюлизар и то заметила, что парень пристрастился к вину и стал потаскивать из кухни что повкуснее, в особенности икру. Добро бы сам ел — пусть его, на здоровье. А ведь у него хватит ума всякий сброд кормить…
Гюлизар бросила веник и пошла следом. Дверь в кухню; была приоткрыта. Она заглянула: Залоглу торопливо накладывал на большое овальное блюдо закуски, оставшиеся от вчерашнего ужина.
Гюлизар открыла дверь.
— Бог в помощь, эфенди!
Залоглу вздрогнул и обернулся.
— Добро пожаловать, — сказал он, убедившись, что это только Гюлизар.
— Ты что делаешь?
— Да ничего, так…
— Куда тебе столько?
— Чем выбрасывать-то… Ведь дядя этого есть не станет…
— Кому, спрашиваю, собрался нести?
— Да бедняге Хафызу.
— Водки бы бутылку отнес, — неожиданно посоветовала Гюлизар.
— Если ты позволишь. Он будет очень рад.
— Правда?
— Еще как. Да, он просил передать, что целует в черные очи свою милую Гюлизар.
— Ах ты… — Гюлизар даже растерялась. — Это еще что за разговоры?..
Она с минуту наблюдала, как Залоглу укладывал закуску, а затем предложила:
— Ну и пили бы здесь.
— А можно?
— Почему нельзя? Ясина нет, подглядывать некому.
— Средь бела дня, у всех на глазах…
— А ты все о своей милой тревожишься, имама за себя хлопотать заставил… Красивая она у тебя?
— Кто, Гюллю? Красивая. Помнишь, вечером здесь одна в голубом была?
Гюлизар вспомнила женщину в голубом платье, одну из гостий Музафер-бея.
— Ну?
— Походит на нее, только выше ростом и приятнее.
— Такая же беленькая?
— Такая же.
В Гюлизар заговорила ревность. Они будут жить под одной крышей. И Музафер-бей тоже. Он еще заставит Гюлизар прислуживать новой «госпоже». Она, Гюлизар, останется ни при чем, а хозяйкой дома станет какая-то фабричная девка. «Гюлизар, сделай то, сделай это». Фабричная девка будет помыкать ею и еще велит называть себя «госпожой».
— Послушай-ка, ты вразуми свою жену. Пусть она не вздумает командовать мною.
Залоглу расхохотался.
— А что ты сделаешь?
— Пожалуюсь бею. Мне никаких начальников и командиров не надо, запомни! И так житья нет…
— На что жаловаться-то будешь?
— Я знаю на что!
— А он тебя послушает?
Гюлизар взвизгнула.
— Меня не послушает? Да я самое меньшее десять лет терплю из-за него мучения. Он забрал меня от красавца мужа. Что ж, ладно, он господин. Пожертвовала мужем, стала его рабыней… И все думаешь, почему? Пленил он меня, все, что было, ради него бросила. Я не жалею, но чтобы какая-то…
— Не «какая-то», а моя жена!
— А хотя бы и твоя жена! Кто ты рядом с дядей?
Залоглу вскипел.
— Кто я? Я его наследник! Он умрет, и все, что ты видишь, будет моим!
— Так! Значит, ты ждешь дядиной смерти, — прищурилась Гюлизар. — Ну подожди! Дяде будет интересно узнать об этом.
Залоглу не на шутку испугался. Если Гюлизар распустит язык, он пропал. Все пойдет кувырком, дядя может выгнать его из дому. Он подсел к Гюлизар.
— Да продлит аллах его дни, — неуверенно начал он, — но, когда он умрет, ты останешься венцом на моей голове, сумасшедшая. Провалиться мне на этом месте, если я променяю тебя на дюжины таких, как Гюллю. Твое место свято, и никто не посмеет обидеть тебя.
Гюлизар смягчилась.
— У нее родители-то кто будут?
— Отец ее наш вербовщик, Джемшир, ты его должна знать.
— Знаю такого. А сестры, братья есть у нее?
— Брат есть.
— Они что же, сюда жить переедут? — недовольно спросила Гюлизар.
Залоглу не подумал об этом. До сих пор его мечты касались одной Гюллю. Нет, он вовсе не хотел тащить в имение всю эту шумную семейку.
Гюлизар ждала, что он ответит. Предстоящая женитьба племянника Музафер-бея уже несколько дней не давала ей покоя. Аллах милостив, и, пока не умер бей, мальчишка в ее руках. Музафер-бей — тиран, развратник, ни одной юбки не пропустит, все это верно. И все-таки она не в пример другим сама себе хозяйка и единственное «женское общество» в имении. А приедет эта Гюллю, и, кто знает, может, все ласки бея будут доставаться «молодой госпоже». Его на это станет. И девчонке лестно будет. Как тут устоишь, да еще при таком, с позволения сказать, муже…