— Регган, Лео и Ванда находятся в заложниках у фландрийских наемников, — прервал я поток нравоучений моего дядюшки. — В ресторане «Северная Звезда» в Хавьере. Других заложников нет. — Я направился в ближайшую подворотню, скрываясь от любопытных глаз. — Внутри ресторана активирован какой-то артефакт, работающий, как блокиратор темной составляющей, настолько мощный, что блокирует, похоже, не только любые источники, но и все радиочастоты, и все другие частоты, если уж на то пошло. Пробиться сквозь него у меня не получилось, он имеет двойной контур. Лео и Регган так же не могут использовать себе в помощь силу. — Я делал параллельно портал из какой-то пустой бутылки, валяющейся на дороге. — У меня тридцать минут, чтобы привести сюда Елену. Быстро скажи Андре и Фернандо, чтобы готовились, Реггану нужна помощь, я возвращаюсь в СБ, подготовь МакГини для допроса, я больше церемониться с ней не собираюсь. Найди Кристину Дефоссе. Десять минут назад она вместе с остальными заложниками покинула ресторан, а сейчас я ее не нахожу.
— Я тебя понял. — На другом конце послышались гудки, а я активировал портал, все еще сомневаясь в своих действиях. Нужно ли мне в СБ? Или там справятся без меня, а я лучше попытаюсь взломать эту консервную банку, которой накрыт ресторан? А еще меня все больше и больше беспокоило отсутствие Кристины, как и слова Салазара направленные в сторону Реггана: «Не доверяй никому, даже своей жене». Почему-то сразу вспоминалась Ванда, постоянно льющая слезы.
Я буквально ворвался в допросную, быстро долетев до нее, никого не замечая вокруг. Девушка уже сидела на своем месте, Эдуард с Эваном следили за ней в комнате по другую сторону через зеркало. Я кивнул им, и ничего не объясняя, резко открыл дверь, вошел в допросную и сел напротив нее.
— Ты вообще в курсе, что ложь аннулирует любые договорённости, достигнутые между нами ранее? — я наклонился вперед, пытаясь поймать взгляд Анны-Елены, но она ловко отводила глаза.
— Я не понимаю…
— Знаешь, я тоже, — прошипел я. — Я, оказывается, очень многого не понимаю, но очень хочу понять. Посмотри на меня.
Я чувствовал, что она находится в тупике, что она знает слишком много, по крайней мере, много знает обо мне. Я чувствовал все эмоции, которые исходили от нее, и впитывал их как вампир, подогревая себя и с каждым мгновением все больше и больше. Меня уже не терзали моральные принципы о правильности того или иного поступка. Все зашло слишком далеко, а я оказался не вполне к этому готов. Да что там, я оказался вообще не готов к тому, что у меня под боком будут резвиться предатели. Наверное, я слишком верю в людей и их порядочность. Сейчас же шутки кончились, пришло время действовать, потому что, что бы не случилось, мы не должны остаться в отстающих. В этом случае мы уже не сможем ничего предпринять и не сможем никого догнать. Мы просто проиграем, а я не могу позволить себе проиграть, только не сейчас.
— Оказывается, когда твои близкие и друзья в опасности — это сильно мотивирует. — Я оскалился, все еще пытаясь поймать ее взгляд. О законности своих действий я не думал. Мне было все равно. Она замешкалась, чувствуя во мне резкую перемену. Анна была профессионалом и не могла не ощутить, что сейчас напротив нее сидит не слегка рассеянный бизнесмен, который по какому-то недоразумению стал начальником СБ Шории, напротив нее сидит потомок Императоров, одним именем которых до сих пор пугают непослушных детишек. Она испуганно вжималась в спинку стула, но на меня так и не взглянула. — Где же твоя наглость, которая идеально скрывала под собой твое истинное лицо? У меня слишком мало времени, чтобы я мог себе позволить его тратить на пустую болтологию, так что считай, что мы уже обсудили погоду и цены на рынке. Анна, посмотри на меня, ну же. Очень хорошо, ну считай, что ты свой выбор сделала. — Я резко вскочил, опрокинув стул, и обеими руками схватил ее за голову, поворачивая ее лицо к себе. — Я сказал, посмотри на меня, — мимолетного взгляда хватило, чтобы я грубо, разрушая не слабый барьер, проник в ее голову, причиняя тем самым, наверное, адскую боль.
Все воспоминания были структурированы и заключены каждое в своей комнате по обеим сторонам длинного коридора. В том, что этот порядок был искусственно создан, не было никаких сомнений. Интересно, что такого важного кто-то хотел спрятать? Явно это была не Анна. У нее бы не получилось, даже, если бы она захотела. Теперь я полностью отверг любые сомнения в правильности своего поступка. Если человеку нечего скрывать, он не будет это прятать в защищенный сейф в замаскированном бункере. Особо не церемонясь, я буквально выбил пару дверей и понял, каким именно образом все мысли и отрывки воспоминаний были расположены в ее голове. Подобной технике меня научил Эдуард, и, судя по его утверждениям, данном методикой владели только Фолты. Думать об этом я буду позже, сейчас не то время, чтобы отвлекаться. Меня не интересовало ее детство и тому подобная чушь, хотя пара эпизодов ее юности меня смогла заинтриговать. Я быстро добрался до нужного мне временного промежутка. Найти необходимую дверь не составило особого труда. Эти воспоминания были защищены лучше остальных. Такую защиту мог поставить исключительно Темный маг. Но Эван говорил, что кроме Фолтов менталистов не осталось. Неучтенный потомок? Почему-то сегодня мне в голову постоянно лезли Саливаны, которые вроде что-то не поделили с вампирами. Рядом с этим словосочетанием крутилась какая-то мысль, которую я никак не мог ухватить за кончик. Рисунок заклятья не был похож на изящные поделки Фолтов — слишком грубо, слишком топорно, но от этого, как ни странно, более надежно. Вот только для того, чтобы взломать эту стену мне не потребовалось слишком много усилий. Именно сейчас я понял, чем Фолты отличаются от обычных Темных. Именно в этот момент, когда грубой силой я рушил непреступную стену, я понял, почему все так желали избавиться от Императоров, кроме истинных преданных фанатов, таких как Дефоссе и Эван Роше. Такого глобального превосходства над собой не потерпит никто, кто желает могущества и власти. Стена рассыпалась мельчайшими осколками, а защитная магическая вязь просто разрушалась от моего прикосновения. Терзаться мыслями о самочувствии МакГини было последним, что меня волновало в это время. Счет шел на минуты, которых у меня не было. Я, перебирая обрывки воспоминаний, бегло просматривал картинку за картинкой, тщательно копируя их себе в собственную память. Чем дольше я листал страницы из жизни Елены, тем становилось сложнее двигаться дальше. Слишком много информации было скрыто. Некоторые воспоминания были затерты, в частности некоторые лица, обстановка, адреса. Это высшее искусство, и ни мне, ни Эдуарду не под силу обратить это заклинание забвения вспять. Сама Елена помнила все, но никто другой не мог просмотреть эти обрывки воспоминаний. Я просмотрел все, что мог, и резко разорвал контакт. Все происходившее не укладывалось в голове, а разум просто не воспринимал эту информацию. Единственная глупая мысль, которая вертелась у меня, когда я вынырнул из головы Елены, была: почему я не послушал Реггана и вместо того, чтобы воспользоваться моими способностями сразу, мы развлекались с этими нелепыми допросами. Я отстранился и буквально отшвырнул от себя девушку. У нее из носа текла кровь, а взгляд был немного расфокусирован. Я тряхнул головой, посмотрел на часы, висевшие на стене, и сразу без лишних слов нажал на кнопку тревоги и немедленной эвакуации, которая находилась под каждым столом и на каждой стене в шаговой доступности, которые активировать могли только несколько человек, во избежание нюансов. Я не думал, что эта мера может нам когда-либо пригодится. Свет потух, и включились аварийные лампы, которые мигали, деморализуя даже меня. Вежливый приятный голос начал вещать про то, что это не учебная тревога и все сотрудники должны были собраться на нижнем этаже в общем зале. В комнату зашел Эдуард в компании Эвана и Залмана не в самом лучшем расположении духа.