Регган немного постоял, глядя мимо меня и подошел к Эвану, который все это время стоял возле стены, скрестив руки на груди. Он тихо что-то сказал полковнику, на что тот нахмурился и потом кивнул. Регган вышел, оставив дверь все так же раскрытой на всю ширину.
— Что он тебе сказал? — спросил я Эвана. Больше не потерплю никаких недомолвок. Особенно сегодня.
— Попросил помощи. Связаться с фладрийцами и передать им нового главного, потому что Регган играться с уголовниками не намерен, даже если останется без работы и твоего покровительства.
Я выдохнул. Я даже не подозревал, что одно событие в жизни человека может так кардинально поменять его взгляд на вещи и мировоззрение в целом.
Одобрив эту маленькую операцию, с сожалением отмечая, что мои полномочия не распространяются на фладрийские кучки воинственно настроенных маргиналов, я направился к изолированной камере, сделанной на манер камеры для особо буйных и провинившихся. Изначально мы запихнули Салазара туда, чтобы изолировать от Анны, а перевести обратно в общие камеры, рядом с его дружком, похоже, просто забыли распорядиться. Небольшой деморализующий фактор, как бы то ни было должен сыграть нам на руку.
Регган без меня не входил, все-таки он старается больше не провоцировать меня и соблюдать нормы и правила, либо делает вид, что соблюдает. Думает, что я в этой суматохе забыл про его увольнение. Я кивнул ему и вошел в камеру вслед за ним.
В центре комнаты на стуле сидел немного потрепанный Гаспар Салазар, как бы сказал Эван обездвиженной при помощи мягкой фиксации. Руки были связаны между собой специальной веревкой, которую невозможно было порвать и перерезать. Наши умельцы из научного отдела не просто так штаны там протирают, умудрились придумать такую штуку для нужд отдела Эвана.
Регган остановился перед заключенным буквально на долю секунды, дернул плечом и, переставив один из стульев от стены, поставил его напротив Салазара, как мне показалось, с облегчением присаживаясь. Надо бы Морис намекнуть, что ее пилюльки не действуют, нужно что-то посильнее, если такое, конечно, имеется, и желательно без смертельных побочных эффектов.
— Я смотрю, ты умудрился выжить, — усмехнулся Гаспар, глядя на Реггана с неприязнью.
— А я смотрю, местная атмосфера поменяла твое отношение ко мне от бедного обманутого друга, до, ну не знаю даже, врага? Или я сильно преувеличил? — небрежно бросил Гволхмэй.
— Смотрю, для тебя теперь выделили элитное сопровождение, — он кивнул на меня. Я никак не отреагировал, не мешая Реггану.
— Да нет, — Рег откинулся на спинку, прижимая руку к животу, что не укрылось от Салазара. — Это на случай, если я растрогаюсь и поведусь снова на твои слова, или меня накроет, как только что с Анной. В общем, хватит тянуть кота за хвост. Расскажи мне все, что произошло на самом деле и возможно, возможно, хотя бы ты останешься жив, доживая свой век где-нибудь на рудниках, вымаливая прощение у моей страны.
— Хм, а как ты себя чувствуешь? Что-то ты немного бледен…
— Гаспар, не играй со мной, — прошипел Рег, наклоняясь к нему. — Если покушение на меня и тщательно спланированную подставу я проглочу при определенных обстоятельствах, то покушение на свою жену и ребенка я просто так оставить не смогу.
— Человеку, который занимается такой работой, как ты, вообще нельзя заводить семью, — скривился Салазар и более расслабленно и несколько брезгливо посмотрел на Реггана. — Человек теряет форму, становится мягким и самое главное, уязвимым.
— Тебе виднее, — Рег поднялся и встал перед фландрийским наемником. Теперь у него было преимущество, он был выше, а это немного деморализовало. — Знаешь, в чем твой прокол? Единственный. Маленький и совсем не заметный, который сыграл с тобой злую шутку. Ты сейчас — никто.
Он отвернулся от него и посмотрел на свою руку, которая заметно дрожала. Немного постояв о чем-то размышляя, он снова повернулся к Салазару, который задумчиво рассматривал что-то позади Гволхмэя.
— Так и будем молчать или поделишься своими размышлениями? — немного дерзко осведомился фландриец.
— Да мне без разницы, мне торопиться некуда, — Регган усмехнулся и начал медленно ходить вокруг Салазара, заставляя того нервничать и крутить головой, не выпуская Гволхмэя из вида. — Но знаешь, мне это надоело. Меня достала ваша игра, твоя страна, вы все вместе взятые. Я не буду с тобой церемониться и слушать бесконечные отмазки, отговорки и вранье. Я знаю тебя и знаю зачем ты влез в это дело. Тебе предложили мое место. Место в Гильдии и Совете. Ведь это так приятно сидеть за столом с остальными главами и не чувствовать себя полным дерьмом, потому что здесь, в Шории, нет четкого иерархического разделения. Ты всегда любил власть и так ты меня отблагодарил, когда я помог тебе занять высокое место, гораздо выше, чем ты мог себе позволить. Это тоже была часть вашего плана? Или просто фортануло, что я сцепился с Даниэльсоном, когда он отказал мне в разрешении? Сегодня все много говорят, складывается такое чувство, что сегодня день откровений. Я тоже немного поговорю, если ты не против. Хотя куда тебе деваться, будешь сидеть и слушать. — Он, наконец, перестал наматывать возле наемника круги и сел напротив него. Я нахмурился, не понимая, чего хочет Регган добиться, но решил пока не вмешиваться и оставить все, как есть, ножом пока не машет и ладно. — Я не могу понять только одного: зачем ты прибег к ритуалу Слияния, если ты знал, что Ванда носит моего ребенка, я скажу больше, ребенка истинного рода Гволхмэй?