Михаил дополз до тела девушки и с удивлением обнаружил, что она еще дышит.
— Помогите, — прохрипела она.
Вытирая кровь со своих глаз, Михаил перевернул девушку.
— Помогите, — снова проговорила она. Смотреть на нее было больно.
В лице ее читалось страстное желание жить. Но помочь Михаил был не в состоянии.
— Чего вы хотите? — во весь голос заорал он куда-то в небо.
Девушка вдруг всхлипнула и затихла, уставившись на Михаила немигающим взглядом.
— Помогите! — тихо выдали ее губы.
В голове что-то лопнуло, и обжигающая боль стала рваться прямо в мозг.
Комок подступил к горлу и из глаз брызнули слезы.
Михаил погладил девушку по голове, чувствуя, как к нему подступает темнота.
— Что вы хотите? — тихо прошептал он.
В памяти снова всплыл образ Майи всё с теми же вопросами: «Кто ты? Куда идешь?»
Глаза закрылись сами собой, и Михаил провалился в воронку.
И уже падая, он услышал знакомый голос: «И дан ему ключ от бездны…»
Перед внутренним взором пронеслись миллионы линий, уходящих в бесконечность. И последнее, что Михаил запомнил, так это то, как некая сила унесла его прочь сквозь эти линии, превратившимися в образы каких-то миров. И «летел» по какой-то спирали громадной Паутины, вырывая и засасывая за собой «детали» этих миров в темную воронку своей сущности…
30.
Наступило утро. В дальней комнате зазвонил будильник. Андрей чисто автоматически посмотрел на часы: семь-ноль-ноль.
За всю ночь он ни разу не сомкнул глаз.
Именно сейчас подумалось, что большая часть жизни проходит в каком-то ожидании. Наиболее запоминающиеся её моменты выглядят на общем фоне яркой вспышкой, словно зажженная спичка во тьме.
Их, наверное, можно было бы пересчитать по пальцам.
Андрей прошел на кухню и поставил на плиту чайник.
«Хотя, — снова подумалось ему, — если бы вся жизнь была бы, как эти спички — то и они бы стали той тьмой, которой мы все окружены».
А вообще-то ему подумалось, что жизнь дана, чтобы получить какие-то знания и навыки, от которых в дальнейшем будет зависеть… Что именно — он не знал.
«Мы словно пешки: идем от клетки к клетке. Сражаемся за туманные идеалы: потому что, якобы, наш враг иного цвета. Смешно, ей-богу!»
— Кто сказал, что все темные силы — это хаос? — Михаил уже хорошо подвыпил.
Андрей хоть и держал себя в руках, но чувствовал, что скоро и он дойдет до «нужной кондиции».
— И что ж такое темные силы? — спросил он.
— Это обыденность. Упорядоченная обыденность. Она создана «для храбрости существования». Знаешь, как «для храбрости» выпивают, так и мир вокруг нас строят таким образом, чтобы…
— Я тебя не понимаю. Изъясняйся, пожалуйста, попроще.
— Порядок — вот то зло, которое ведет нас по жизни и предписывает нам, что делать и как. Из порядка вырастает законность. Потом черед общества, морали, религии…
— А хаос?
— Хаос — это свобода… Вот ты, Андрос, живешь согласно логике вещей…
Михаил вдруг замолчал, глядя куда-то вверх…
Андрей тщательно выбрился, почистил зубы. На кухне хозяйничала Маша. Она по привычке встала вместе с мужем, чтобы приготовить ему завтрак.
И снова Ритуал. Каждый создает себе свой собственный. Каждый движется от хаоса к упорядоченному космосу.
Ел Андрей также не спеша. А куда торопиться-то?
План созрел в его голове, едва он вечером переступил порог дома. Сколько раз он пытался удержаться на выбранном им пути. Сколько раз его подталкивали в другом направлении. И, наверное, только вчера вечером он решился сделать шаг в сторону, сойти с тропы.
В голове отголоском прозвучала аксиома: «И когда странник пускается в путь в каком-либо направлении, он убеждается, что те же события повторяются в том же беспорядке, которые, будучи повторенными, становятся порядком».
Запах кофе приятно бодрил. Андрей сделал первый глоток, смакуя неповторимую горчинку напитка.
«Когда я отступил, я стал проторивать свою дорогу, — как-то даже злобно подумалось ему. — Я построил эту жизнь. Я создал свой порядок, свой уклад».
— Время! — он сделал еще один глоток и решительно встал.
— Так рано? — Маша замотала головой, разгоняя сон. — Еще Паша не приехал.