Отто встал. Знаком он показал Готхарду выйти.
— Не смотря на все мое уважение к вам… вашему Дому, порой мне кажется, что вы не совсем… как это сказать…
— Я вас прекрасно поняла, Отто. Ваши моральные качества…
— Вы просто смеетесь надо мной! — вспылил группенфюрер.
— Отнюдь. Я потому вас и рекомендовала. Кстати, я думаю, вы догадываетесь, какая награда ждет за выполнение «Императива цели»?
— Какая? — не совсем понял Отто.
— Освобождение.
— То есть?
— Полное освобождение, — фрау Лорхен встала и подошла к окну. — Говорят, что у «богов» есть такой себе «ларец», где хранятся «фигуры», так или иначе удаленные из «игры». Периодически их снова ставят на «шахматную доску» и они снова выполняют какие-то «миссии» и прочее… прочее… прочее… Некоторым «фигурам» посчастливилось никогда больше не попадать в этот «ларец»…
— Да? — кажется, Отто не разделял «чувства счастья от освобождения». — Молодцы.
Фрау Лорхен обернулась и грустно посмотрела на Олендорфа.
— Какой вы еще, в сущности, ребенок, особенно в этих вопросах, — тихо сказала она.
Снова возникла долгая пауза, нарушаемая лишь тихим постукиванием дождя в окна комнаты.
— Итак, — первой заговорила фрау Лорхен, — мы уже в который раз имеем очередное «прозрение» фюрера, снова он видел тень Принцепса, но, как говорят русские: «А воз и ныне там!»
— Исследования в области гипотермии дают свои результаты, — сменил вдруг тему Отто. Хотя почему «вдруг»? Он сделал это намеренно: его уже начинали раздражать постоянные поиски какого-то таинственного артефакта, роль и цели которого он не понимал. — Пока все завуалировано, — продолжал Отто, — под эксперименты для летчиков Люфтваффе, которые очутились в экстремальных условиях севера.
Ему вдруг вспомнились донесения из лагеря в Освенциме: охранники жаловались на жуткие вопли заключенных, над которыми Рашер проводил эксперименты. Им, видите ли, не очень приятно по ночам просыпаться от криков замерзающих людей.
Фрау Лорхен вдруг нахмурилась и в упор посмотрела на Отто.
— Вы знаете, что экспедиция назначена на пятницу? — вдруг спросила она. — Это уже четвертая по счету… Все очень плохо! — вдруг заключила фрау Лорхен и махнула рукой, будто в той была сабля. — Мы уже который год бьемся на этой базе, свезли тысячи заключенных для работ. Наши ученые, — тут следует отметить, что слова «наши», «мы» и прочее в подобном духе, она произносила с какой-то злой иронией, — наши ученые бьются над гипотермией, проводят сотни экспериментов…
— Неужели вы тоже верите, что это бывшая Атлантида? — удивился Отто.
— Во что верю я — это второй вопрос. Для вас главное, во что верит ваш фюрер!
Отто успел заметить, что в этот раз она произнесла не «наш», а все же «ваш».
— Дениц снова пошел на встречу и выделил ряд субмарин… — фрау Лорхен задумчиво посмотрела вверх. — Послезавтра на базу доставят новую команду. Думаю, Отто, вы понимаете насколько важно нам найти…
Тут Лорхен вдруг замолкла, как бывает, когда вдруг осознаешь, что чуть было не сказал что-то секретное, чего нельзя было говорить.
— …Атлантиду, — продолжила Лорхен. — Найти Атлантиду.
«Вы, наверное, Лафкрафта перечитались!» — хотел сказать Отто, но лишь молча кивнул фрау Лорхен.
А она сделала вид, что не заметила тени иронии в лице группенфюрера.
— Ладно, Отто, мне пора. Встретимся послезавтра.
Фрау Лорхен мило улыбнулась и вышла вон. А Отто вдруг четко осознал, что его ожидает в будущем. Почему-то с полной ясностью он увидел падение Третьего Рейха, и следом… свое «освобождение»…
38.
Юрген глубоко вздохнул, словно хотел этим вдохом растянуть сжавшиеся, как казалось ему, от долгого подводного плавания, легкие. Он никому не хотел признаваться, но столь долгое нахождение в тесных отсеках субмарины его пугало.
Ну вот и она — Новая Швабия
Оправиться и придти в себя ему не дали. Приказав быстро спуститься по трапу, он с командой был препровожден в пещеру, стены которой были обшиты то ли сталью, то ли еще чем-то. Шли они долго в сопровождении целого отряда солдат. Коридоры то раздваивались, то снова сходились, то резко спускались. Спустя минут тридцать группа вышла в обширную пещеру, освещаемую целой кучей прожекторов.