— Как это?
— Темнота! Ты, вероятно, не знаешь даже, что такое кровь дракона!
— Прими вот это! — Арджен протянул Рсане бутыль.
— Прошу тебя, не надо, — первый раз он уловил в ее голосе нотки растерянного страха.
Она разорвала на себе платье. Язвы на теле красноречиво говорили за себя.
— Я слышала о крови дракона. Она убьет меня. Так что не быть мне гоблином… Мне мог бы помочь только…
— Эликсир Раала. Слышал уже, — оборвал ее Арджен. — Давно?
— Ты имеешь в виду, я больна? Два года.
Наверно. Так что мне ничего не оставалось. Ну что, еще хочешь взять меня в виде гоблина?
Она кинулась Арджену на шею, коснувшись своими язвами его кожи. Сладковатый запах разлагающейся пробился сквозь запах духов. Он с отвращением бросил ее на пол, и, резким движением откупорив бутыль, испил его до дна.
На этот раз было еще больнее, но вскоре Арджен снова был гоблином.
Он обвел глазами комнату. Рсана в разорванном платье забилась в угол. Страх вытеснил из ее глаз все другие чувства, включая ненависть.
— Мой генерал, — обратился к Арджену гоблин-солдат. — Я рад, что вы снова в нормальном виде. Что с ней делать?
Арджен пристально посмотрел на нее.
Какая издевательская эта жизнь!
Когда-то, и совсем еще недавно, он бредил этой женщиной. Ее глаза, лицо, изгибы тела, грудь, ноги… Они сводили его с ума. Теперь он смотрел на нее с отвращением. И хотя в теле гоблина он уже не ощущал смрадный запах, да и язвы в черно-белом цвете не выглядели столь уродливо, одна мысль прикоснуться к ней вызывала в нем тошнотворную брезгливость.
— Уведите ее! К остальным прокаженным.
Красавица и чудовище
— Вот мы и снова гоблины.
Но мы победили.
— Еще не все потеряно, — ответил Глем, улыбнувшись.
— Жаль Рсану. В отличие от нас, ей уже не быть человеком.
— Ну и черт с ней! Забыл, что она для тебя сделала. Смотреть надо только вперед!
— Мир теперь принадлежит всем. Гоблин и человек отныне братья!
— Ну а троллям мы еще дадим оторваться!
— Однозначно! — отозвался Глем, но тут же приложил палец ко рту. — Но об этом пока рано. У нас с ними пакт о ненападении.
Они рассмеялись, как это могли сделать гоблины, и ударили друг друга в ладоши.
— Как же быть с хваленой честностью гоблинов? — спросил вдруг Арджен.
— Но ведь тролли — не гоблины? — ответил вопросом на вопрос Глем.
Его глаза были такими честными.
«Интересно устроена жизнь, — думал Арджен. — Всю жизнь я гордился тем, что я — человек. И вот теперь обрел счастье, только став гоблином. Однако, надеюсь ненадолго. Вот, только разберусь с делами. А то не хватает еще проказу подцепить…»
В комнату вошла Шена. Она прижалась к нему, опустив голову на грудь.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она. — Не надо возвращаться. Оставайся гоблином.
— Но ведь я так уродлив!
— Это для тебя. Для меня нет. Я ведь гоблин. И это не так плохо. Мы могли бы быть счастливы. — Она улыбнулась. — Человек, ставший гоблином, и гоблин, ставшая человеком.
— Как все запутано! Но ты еще не знаешь всех трудностей человеческой жизни, как и я гоблинской.
— Ничего… Вдвоем мы справимся. Вот только, интересно, кем будут наши дети?
(Автор выражает глубокую признательность замечательной писательнице М. Хуршиловой за корректуру.)