Кончилось все-таки быстро: здоровенные, опытные вояки выманили Штефана на открытое место, мальчишка рванул в сторону – и ткнулся носом в раскрытую ладонь. Сплюнул с досадой и опустил саблю.
– Хорошо, не кулак, – вздохнул Гицэ. – Опять ты, парень, варежку раззявил и не глядишь, где руки, где ноги! Не на паркете ж боярском, не на этой вашей... дуели какой! Это драка!
– Я понял, – Штефан тоже вздохнул. – Но ведь их же трое, командир! Хоть кому против троих – куда?!
– Карпаты малы стали? – съязвил Гицэ, усмехаясь. И пояснил, видя озадаченность Штефана: – Ноги надо было делать сразу и как можно дальше! А погонятся – резать по одному!
Штефан заулыбался, закивал понятливо.
– Тактика Горациев против Куриациев?
При слове «тактика» разморенные жарой пандуры немного оживились.
– Чего-чего?
– Какие-такие горлации?..
– Горлациев отставить, – оборвал Гицэ. – Трепаться вечером станем, а сейчас – становись еще раз!..
– Жара, командир, – подал голос кто-то с немалой надеждой. – Может, хватит? А то скоро во фригеруй зажаримся...
Симеон до того не вмешивался, но тут сделал Гицэ короткий знак – согласиться. Стянул с головы шапку, утер лицо. Вытащил и поболтал флягу.
– Гроза, похоже, будет. Думать надо, где пересидим.
Гицэ беззаботно пожал плечами:
– А давай к Григору на пасеку заглянем, капитан. Заодно медку прихватим, сейчас самое оно луговой мед качать. А то чего-то несладко живем...
– Ты – да несладко? – Симеон фыркнул. – Ладно, можно и к Григору, только я не знаю, где он нынче стоит.
– Да вон за той горушкой, – ткнул Гицэ в далекий белый склон. – Там лес подходит, вот он там недалеко и встал, чтобы за дровами не ходить, так их и перетак.
Симеон кивнул, а остальные радостно выдохнули, потому что пережидать грозу в горах без крыши над головой – мало удовольствия. Да и Григор-пасечник был им добрым товарищем. Служил он в пандурах до недавнего времени, когда число местных войск господарь Иоан Караджа уменьшил вдвое, и Григор махнул рукой на налоги и ушел к своим любимым пчелам. С его опытом, пасеку по этим горушкам он мог водить с закрытыми глазами. В работниках у него тоже оказалось немало бывалых вояк и пограничников, которые по старой памяти приглядывали, не происходит ли чего подозрительного. Конечно, все понимали, что и контрабанду эти ребята тоже таскают, но на заставе Симеона на фокусы Григора и его работников охотно закрывали глаза, предпочитая получать пользу для дела.
Вот и теперь капитан огляделся, проверяя, не греет ли кто-нибудь рядом уши, и наклонился к Гицэ.
– Думаешь, у Григора есть что для нас?
– У меня есть для него, – Гицэ похлопал по седельной сумке. – Он форму для пуль просил привезти новую, старая-то прогорела.
– Чего сразу не сказал? – удивился Симеон. – Это ж к нему точно заехать надо!
Гицэ сверкнул белозубой улыбкой под черными усами:
– Я же знал, что мимо не проедем, капитан!
– Чего-то ты темнишь, – покосился Симеон. – Что там у Григора?
Гицэ замялся, а те пандуры, кто обычно ездил с ним в объезды, будто по команде, отвели глаза. Вмешался Штефан, покачиваясь на носках, чтобы разогнать кровь в уставших ногах.
– У Григора на пасеке обосновались какие-то сербы.
Симеон хлопнул шапкой по колену.
– И молчишь! – укорил он Гицэ.
Тот пожал плечами.
– Слушай, эти бедолаги от самого Белграда, говорят, бежали!
– От Белграда, говоришь? – Симеон задумчиво посмотрел на поднимающуюся в ослепительное небо белую тучу. – Что-то я не припомню, чтобы со времен Пазвантоглу у нас сербы от Белграда в Цара Романешти бегали. Зато припоминаю немало сербских соглядатаев в войну...
Гицэ взглянул на капитана с неподдельным возмущением.
– Смеешься? Там дед старый и три бабы с дитями, какие соглядатаи? Они сперва в Трансильванию перебрались, их тогда три семьи было. А в Трансильвании мужиков вербовщики зацапали, вот они к нам и рванули.
– И все-таки, – не отступил Симеон, враз нахмурившийся и насторожившийся. – Ты этих сербов проверял?
– На сто кругов, – серьезно кивнул Гицэ. – Складно говорят. И не похожи они на соглядатаев, вот ты хоть меня убей, капитан. К тому же мы с Григором через то и решили их на пасеке у него оставить – все-таки под присмотром!
– А мне почему не сказал сразу?
Гицэ угрюмо насупился.
– Знаешь, капитан... Ты вот сейчас тех сербов в войну помянул, а я тоже тогда припомнил, и мне аж сплохело. В бога душу мать! Тогда хоть мужики все больше были. Ну и резались они с нами честно, не наша вина, что нас больше было. Но опять всех подряд, ранен, сдался, в сечку рубить!.. Тогда-то не все справлялись, ты вспомни!