Старый милый дом!
Как давно я здесь не появлялся! Пять лет? А словно все двадцать. И ничего ведь не изменилось! Мраморный фонтан, на пьедестале которого в виде морской волны парило два дельфина. Ярдов десять правее уютная беседка, увитая алым плющом. А еще дальше, на открытой площадке находились стенды для стрельбы из луков. Там мы часто пропадали с Филиппом и Михелем, оттачивая мастерство. Надо признать Михель всегда стрелял лучше остальных. А Филиппу удавалось искусней отвертеться от наказаний, каждый раз, когда стрела промахивалась и разбивала стекло оранжереи, находящейся недалеко от нашего стрельбища.
Я улыбнулся воспоминаниям. Как я любил бродить по аллеи, ходить мимо кленов, дубов и вязов, наблюдать как дикий виноград с каждым годом все сильнее обвивает стальную ограду забора, поглощая ветвями холодное железо. Теперь виноград разросся еще сильней, лишь кое-где виднелись узоры прорех.
Старый милый дом - вот он, молчаливо замер, приветствуя отпрыска, воспитавшего в своих крепких стенах. Дом, где происходили и радости и ссоры, обиды и примирения, но где, несмотря на все, нам всегда было безопасно. Он сохранил не одно поколение Лефевров, трепетно оберегая хозяев, будто мать детей.
Я стоял, всматривался в детали, а перед глазами возникали картины из детства.
Вот по той тропинке бежит Михель, разгоряченный, перепуганный, а за ним гонится Филипп с кнутом и время от времени слышатся удар и вопли боли. Это случилось, когда Михель сломал макет корабля, который несколько месяцев клеил с усердием старший брат.
А вот в беседке прячусь я сам. Рассерженный дворецкий пытается понять, кто разбил вазу с цветами, нашел мяч и ищет виновника.
А у старого пруда, где нашли вольготное пристанище серебристые карпы, мы с Михелем в тщетной попытке разжечь трубку с табаком, взятую тайком у отца, попадаемся ему на глаза. И долго потом сожалеем о проступке, не в силах сесть из-за боли в высеченных мягких местах.
Сколько воспоминаний. Детских, юношеских, плохих и хороших.
Пока я предавался воспоминаниям, Паскаль уже развил бурную деятельность. Покрикивая на подоспевших слуг, он велел одним нести в комнату господина дорожные чемоданы, другим велел нагреть воды в ванну для молодого хозяина, третьих ругал, чтобы не путались под ногами.
Неуемный рыжий вихрь - эпицентр кипучей энергии - вот кем был сейчас Паскаль.
- А ты чего встал истуканом? - накинулся камердинер на Делмера. Вон Кей был наверно единственным, кто не поддался суматохе, возникшей под руководством Паскаля.
- Милорд не отдавал мне никаких приказаний, - спокойно откликнулся татуированный, продолжая сохранять невозмутимость.
- Их отдал я! - воскликнул Паскаль, начиная закипать от гнева.
- Вот именно, - согласился Делмер и посмотрел на рыжего камердинера с легкой усмешкой, демонстрируя, что его приказы вон Кея нисколько не заботят.
- Ах так! - Паскаль покраснел, заклокотал от ярости, сжимая кулаки.
- Да так, - еще раз подтвердил татуированный, и, делая вид, будто не замечает камердинера, отвернулся.
- Наглец! Осел! Калоша! - Паскаль рассвирепел. - Кем ты себя возомнил, гусь ощипанный?! Ты будешь делать, что я сказал, иначе...
- Иначе что? - нахально спросил Делмер.
Они встали друг напротив друга. Невысокий Паскаль, в оправе очков которого блестели языки пламени, а шляпа-котелок в данный момент больше походила на шлем. И поджарый Делмер, увитый сотнями символов, с синими холодными глазами.
Стылый холод и всепоглощающий огонь.
Их стычка могла перерасти в драку, и мне пришлось вмешаться. Не хотелось портить возвращение домой подобной картиной.
- Новичок! - громко окликнул я татуированного. - Паскаль моя правая рука. Будь с ним вежлив и обходителен. Также впредь помни, что именно он выплачивает жалование. Что же касается тебя, Паскаль. Я недоволен. Раньше тебе удавалось сдерживать себя куда лучше. Что за манеры, мой друг? Мы не в захолустье, а в столице!
- Простите, сэр. Моя вина. - Камердинер низко поклонился, чтобы скрыть, как сильно зарделись от стыда щеки.
- Виноват, милорд. Не привык. Пока еще. Сами понимаете - покидало. Манеры. - Невнятно следом принялся извиняться Делмер вон Кей. Речь мужчины была сбивчива и неясна, впрочем, с ним порой такое случалось.
Я не преминул отметить в памяти о желании как следует побеседовать с этим, безусловно, увлекательным экспонатом. Первый раз вижу столь необычайно филигранную личность. Но беседу отложим ко времени. Сейчас стоило заняться вещами более важными.
У порога нас терпеливо поджидал дворецкий. Уортинг предано служил верой и правдой роду Лефевр вот уже шестьдесят лет. Как до этого делал его отец, дед и прадед. Он воспитывал меня и братьев с самых пеленок, и я встречал этого чудесного человека с трепетом какой только мог проявить.
- Уортинг! - я заключил дворецкого в крепкие объятия.
- Молодой господин необычайно силен, - улыбнулся старый дворецкий. Обычно ему удавалось скрывать свои чувства. В детстве мы даже называли его каменной горгульей. Однако сейчас Уортинг не мог скрыть радости, - вы еще больше возмужали, если подобное возможно.
- А ты нисколько не изменился, - я возвратил в свою очередь порцию лести.
- Молодой господин, необычайно щедр, - поблагодарил дворецкий кивком.
- Отец дома? - поинтересовался я, следуя за Уортингом в большой зал.
- Его святейшество, герцог пребывает у себя в кабинете. Там же и господин Филипп.
- Прибыл ли Михель?
- Еще нет. Ожидаем в скором времени. Господин Михель прислал письмо о прибытии не позднее вечерней звонницы. Молодой господин желает увидеть отца и брата немедля? Или же желаете переодеться и смыть дорожную пыль?
Я задумался. Разумеется, мне хотелось увидеть отца и старшего брата. И все же показаться им на глаза в неподобающем виде.
- Чем они заняты сейчас?
- Господин Филипп и герцог Герард Лефевр обдумывают планы речи на предстоящем заседании в Сенате.
Слова дворецкого сделали мое решение окончательным.
- Ванна. Стакан бренди. Побриться и облачиться в нечто более подходящее. Полагаю, и брат и отец заняты и охотно отложат нашу встречу на четверть часа. Или, скажем на час.
- Разумеется, молодой господин.
- Уортинг, окажи услугу.
- Слушаю, молодой господин.
- Устрой моего нового слугу. Выдели комнату, покажи и расскажи что здесь и к чему.
- Всенепременно. Я уже позаботился. Комнату готовят.
- Спасибо, - поблагодарил я его, подойдя к своим апартаментам.
- Всегда к вашим услугам, - дворецкий кивнул и бесшумно удалился прочь.
Спустя оное время я чувствовал себя заново родившимся. Горячая ванна с примесью каких-то душистых трав смыли усталость, а выпитое бренди взбодрило и придало новых сил. Я тщательно выбрился, рассматривая отражение в зеркале, обдумывая, стоит ли наведаться к цирюльнику для стрижки. После, как следует, надушился. Неспешно облачился в новый костюм, причесался, дотошно оценивая результат. Им я оказался доволен. Теперь вполне можно было идти для воссоединения с семьей.
Отца и Филиппа я без труда отыскал в кабинете на втором этаже. Они склонились над какими-то бумагами и не сразу заметили мое присутствие. Несколько минут я с интересом их рассматривал.
Отец, Герард Лефевр, "опора трона" все также казался несокрушимой скалой, несмотря на возраст и седину. Статный, высокий, волевой. С прямыми плечами и пронзительным взором. Могучий Титан.
Филипп больше меня или Михеля походил на отца. Такой же статный, волевой. В нем чувствовалась сила и энергия. Подражая родителю, старший также носил аккуратно подстриженную бороду и усы, зачесывал волосы назад. Разницей служил лишь возраст. Черные пряди напротив снежно-белых.