Четырнадцать месяцев назад пищевая база муравьев сначала резко увеличилась, а потом вновь иссякла. Крошечные грабители изменились, приспосабливаясь к этой перемене. Они бросались на пищу при каждой возможности, выживая только за счет агрессии. На защитных комбинезонах солдат Лидвилла остались лишь слабые следы человеческого запаха, но это было что-то новенькое. И оно двигалось. И забрело практически в центр колонии.
Темные нити сплелись в один ураган, извиваясь в потоках поднятого винтами ветра, и ринулись к земле, исчезнув из поля зрения Рут. Оба вертолета развернулись. Один из них пошел вниз, а второй попытался набрать высоту под задыхающийся рев забитых муравьями двигателей. Во время короткой паузы Рут услышала треск автоматов, стреляющих длинными очередями. Солдаты отбивались как могли.
Затем женщина вздрогнула — щеку и шею обжег десяток муравьиных укусов.
— Ааааа…
Не все насекомые, окатившие ее влажной массой, были мертвы. Отнюдь нет. Многих перемололи лопасти, еще больше было оглушено и завязло в каше, оставшейся от их бывших собратьев. Но некоторые уцелели. И сейчас они были озадачены и злы.
Рут повалилась на землю, хлопая себя по лицу и по шее. В голове застряла одна-единственная мысль.
«Мой рюкзак».
Привстав на колени, она принялась оглядываться. Кэм возился рядом, спотыкаясь среди выпавших из его перевернутого рюкзака вещей. Он сжимал десяток маленьких стеклянных бутылочек. Открутив крышки, юноша резко махнул рукой в ее сторону. Духи. Сладкие. Жидкость обожгла ноздри, и Рут, вцепившись в маску, сорвала ее с лица, чтобы стряхнуть оставшихся на щеках муравьев.
— Где… — начала ученая, но Кэм схватил ее за плечо, вытряхивая остатки содержимого флаконов им на головы.
К ним присоединился Ньюкам, яростно давивший на себе муравьев. У него в руках был баллон репеллента. Сержант направил струю на Рут, смывая муравьев. Женщине показалось что ей под нос сунули ведро со скипидаром.
— Мне кажется, они нас не заметили! — прокричал Ньюкам.
Но тут вой вертолетов вновь усилился. Машины возвращались.
— Бегите к трубе! — крикнул ей Кэм.
— Где мой рюкзак?
— Нет, оставайтесь на месте! — проревел Ньюкам. — Если они нас заметят…
— У меня есть еще еда для приманки! Вот!
Кэм, упав на колени, толкнул Рут к «мерседесу» и ее рюкзаку.
— Если мы останемся здесь, мы покойники!
Он был прав. Солнце померкло, закрытое сгущающейся тучей насекомых. Судя по новому тону в гудении вертолетов, один из пилотов решил использовать свою машину как гигантский вентилятор, отгоняя рой от наземных частей.
«От них и прямо на нас».
— Уходи! Беги! — завопил Кэм, вонзая нож в жестянку с молоком.
Однако Рут медлила.
Кэм изо всех сил отшвырнул капающую сгущенкой банку и согнулся над следующей, не обращая внимания на ползущие по коленям и перчаткам муравьиные орды. Это было в его стиле: быстро принимать наилучшее решение. Кэм Нахарро не был ни солдатом, ни ученым, но он пережил целый год чумы на голом одиноком пике, где голод, холод, насекомые и безумие сократили население их лагеря с восьмидесяти человек до шести. Мало что могло сравниться с таким опытом.
Он был хорошим человеком, хотя и перенес сильную травму. И возможно, слегка тронулся, как иногда тревожно думала Рут. Черное или белое, да или нет — только так Кэм и воспринимал мир. Бывший патрульный целиком посвятил себя ей еще до того, как ученая предположила, что развитие нанотехнологий однажды позволит вернуть ему утраченное здоровье. Он с готовностью брал на себя все возможные роли: разведчик, телохранитель, друг. Было бы неправильно бросить его здесь и сбежать. Нельзя, чтобы все усилия Кэма пропали впустую.
«Беги», — приказала она самой себе, закинув за плечи рюкзак.
Двое мужчин дырявили последние консервные банки. Еще пара секунд — и они закончат. И сразу же побегут следом.
Рут углубилась в лабиринт автомобилей и скелетов, стараясь по возможности не высовываться. Вертолеты не изменили позиций, и женщина старалась держаться как можно дальше от источника шума. Один раз она споткнулась, когда куча костей поехала под ногой. Затем влетела в коричневый универсал и согнулась, натужно кашляя. Ее тошнило от усталости. Щеки и губы горели, но от большей части муравьев она избавилась. Рут чуть-чуть привстала, пытаясь высмотреть противника сквозь пыльное окошко седана.
Несколько солдат упали в копошащееся живое марево. Пошатываясь, они поднимались на ноги, но у одного из них был порван комбез. Может, он зацепился за изгородь. Рут показалось, что с прорезиненного рукава в районе локтя капает кровь, но из-за кишащей черной массы насекомых сложно было сказать наверняка.
Изувеченная рука солдата взметнулась вверх, как флаг, выбросив темный фонтан крови и муравьев. Насекомые пробрались внутрь комбинезона. Десантник уже почти утратил сходство с человеком. Он дергался и извивался, пока его поедали заживо. Двое других попытались оттащить его в сторону, но третий протаранил истекающего кровью бойца плечом и повалил на землю. Он наставил на раненого автомат.
«Нет», — мысленно ужаснулась Рут.
Осознание происходящего потрясло ее.
Нет, солдат целился товарищу в руку.
Автомат изрыгнул огонь. Выстрел оторвал кишащий муравьями наплыв, но открыл доступ новым тысячам насекомых. Рут больше не могла смотреть. Она отвела глаза, разыскивая Кэма и Ньюкама. Но за спиной ее поджидала очередная опасность. Из-под земли лезли новые полчища муравьев, затягивая покрытие шоссе, словно облака дыма. А с северо-востока показалась рыжеватая струя, вливающаяся в черное варево, — жуки или другие твари. Но тут в живом покрывале обнаружилось кое-что еще. Техночума. Рут уже давно подозревала, что даже у насекомых не стопроцентный иммунитет. В этой сутолоке муравьи выделяли слишком много тепла, несмотря на прохладу майского дня, — и в скопище то и дело открывались дыры, как от взрыва петарды, на месте сожранных чумой насекомых.
Женщина глядела на это в немом ужасе. Затем ее сердце пропустило удар. Между двух ближайших машин появилась бегущая человеческая фигура. Кэм. Он несся, странно подволакивая ногу и хлопая по капюшону и воротнику. В паре шагов от него бежал Ньюкам. Рут отчаянно им замахала и вновь повернулась к вражеским солдатам, пытаясь высмотреть раненого.
Одного взгляда хватило. Ньюкам был прав. Лидвилл почти наверняка засек следы их присутствия, но огромный тепловой след муравьиной колонии обманул военных. Теперь они убирались прочь в страшной сумятице. Плотные спирали муравьев кружились в нисходящих потоках воздуха. Последние солдаты из наземного отряда бежали, закинув на борт перегруженного вертолета своего окровавленного товарища. Он безвольно висел у них на руках — то ли потерял сознание, то ли умер. Но копошащаяся масса муравьев так и не отлипла от него, несмотря на все попытки других бойцов сбить их.
Второй вертолет уже набирал высоту, и по лицу Рут скользнула мимолетная кровожадная усмешка.
Похоже, удача ей пока что не изменила.
2
В рассветных лучах поблескивала вода, белая и предательская.
— Стойте, — приказал Кэм, хотя сам сделал еще несколько шагов.
Однако теперь он двигался не вперед, а вбок. Его не покидало ощущение опасности.
Этим утром ветра не было. В долине впереди разлилось небольшое внутреннее море, ослепительно блестевшее в солнечном свете. Шоссе исчезало в нем, хотя Кэм заметил, что дорога вновь ненадолго выступает из воды где-то на расстоянии трех километров от берега. Здесь было неглубоко. В воде, гниющей и застоявшейся, скучились машины, здания и столбы электропередач. А над ней раскинулись паучьи сети. Маленькие лоскуты шелка, тысячами облепившие руины.
— Где мы? — спросила Рут у него из-за спины.
Кэм отозвался:
— Стойте. Оставайтесь здесь.
Затем он понял, что это прозвучало слишком сурово, и покачал головой.
— Извини.
— Ты здесь уже бывал, — сказала женщина, вопросительно глядя на него сквозь грязные стекла очков.